Империя страха

Бардин Юлиан Андреевич

Именно поэтому, вдоволь налюбовавшись произведенным эффектом, Поль произнес:

— К вышеозначенной сумме я прибавлю еще пять тысяч — персонально для вашей жены. Поверьте моему опыту, она охотно уступит вам мальчика даже за меньший выкуп, — саркасти­чески закончил он.

В очередной раз посмотрев на деньги, Ваня с плохо скрываемой дрожью в голосе протянул:

— Спасибо... — Помолчав, он грустно доба­вил: — Раньше мы могли бы поделить их на три части. Сейчас придется на две...

— Что? — не понял Серебрянский.

Вяло

отмахнувшись, Чижов устало выдох­нул:

— Да так, долгая история. — Но поняв по взгляду собеседника, что тот остался весьма за­интригован, закончил: — С этой картиной свя­зано очень много и, в основном, трагических со­бытий. Вы знали про клад?

Изумленно вскинув брови, Поль растерянно произнес:

—Нет.

По тому, как было сделано это признание, каскадер понял, что собеседник нисколько не покривил душой. Поразмыслив какое-то время, он предложил:

— Если у вас есть полчаса свободного вре­мени, то я мог бы вам рассказать.

— Я никуда не тороплюсь, — поспешно вы­палил Серебрянский и, виновато улыбаясь, по­просил: —Все же неплохо было бы выпить чаю, если история окажется длинной...

* * *

Антон буквально валился с ног от усталос­ти — вот уже три недели, как он вернулся к своим привычным обязанностям, сумев

не­сколько сгладить в памяти недавние, весьма тра­гические события.

Войдя в темную неприбранную холостяцкую квартиру (прибираться дома ему и не приходило в голову), майор сбросил с плеч промокшую от дождя куртку, стянул начинающие расползаться по шву туфли и, тяжело вздохнув, проследовал в кухню. Он хотел согреть чайник, но обнаружил, что закончились спички, поэтому чертыхнулся и вновь вернулся в прихожую, собираясь прогу­ляться до ближайшего киоска.

В это время зазвонил телефон. Антон изум­ленно уставился на аппарат, который продолжал настойчиво трезвонить.

За прошедшие три недели его никто не бес­покоил, хотя втайне даже от себя Лямзин очень ждал одного звонка. Лишь по прошествии этого времени он понял, что потерял нечто большее, чем просто любовницу — он потерял частичку себя самого. Антону казалось, что он готов все забыть и простить, хотя в действительности вряд ли бы ему это удалось.

А телефон продолжал неистовствовать, как будто хотел свести с ума своего хозяина.

Наконец майор порывисто снял трубку и не­довольно прорычал:

— Слушаю.

— Антошка, Антошка, пойдем копать кар­тошку... — весело, но совершенно фальшиво пропел до боли знакомый голос, и Лямзин узнал Чижова.

Невольная улыбка тронула уста комитетчи­ка, и он радостно произнес:

— Ты не представляешь, насколько вовремя позвонил. Мне как раз хотелось с кем-нибудь перекинуться словечком, да и бутылочку раздавить не мешало бы...

— Сейчас поднимусь, — ничего не объясняя, сказал Иваныч, и прежде чем Лямзин успел хоть что-то сказать, дал отбой.

Антон принялся тщательно рассматривать телефонную трубку, как будто хотел убедиться, что ему все это не почудилось.

Не успел он опустить трубку на аппарат, как раздался громкий стух в дверь.

В полной прострации Лямзин открыл дверь и ничего не понимающим взором уставился на статного незнакомца, одетого по последней па­рижской моде.

Роскошный плащ был распахнут настежь, а под ним красовался кофейного цвета двуборт­ный пиджак. Белая рубашка, строгий галстук, маленький бриллиант в золоченой заколке и ак­куратно зализанные волосы — все это никак не гармонировало с простодушным, улыбающимся лицом Ивана Ивановича Чижова.

— Ну ты даешь... — только и смог выдавить Лямзин, пропуская Иваныча в квартиру.

— Собирайся, едем в гости, — тут же заявил каскадер. — Нам еще нужно заехать в магазин и слегка тебя приодеть.

— Погоди, — в том же растерянно-изумлен­ном тоне проговорил Антон. —- Что все это зна­чит?

Только сейчас майор смог заметить в руках приятеля модный кожаный кейс.

Ни слова не сказав, Ваня поставил «дипло­мат» на тумбочку прихожей и, откинув крышку, бросил всего лишь одно слово:

— Вот!

Комитетчик знал, что в природе существуют суммы и покруче, но никогда не видел денег больше, чем в этом навороченном кейсе.

— Да объясни ты, что все это значит? — не выдержав загадочного вида товарища, взмолил­ся он.

Пожав плечами, Иваныч просто сказал:

— Это твоя доля. Я продал ту самую карти­ну. И, как видишь, за довольно кругленькую сумму. Здесь пятьдесят штук, а еще столько же мы сейчас отвезем по одному хорошо тебе из­вестному адресу. Подробности по дороге, поеха­ли.,.

Почти новенький «Фольксваген-Гольф» мягко затормозил у знакомого подъезда. Лямзин чувствовал себя скованным в только что приоб­ретенной одежде, но изо всех сил старался это скрыть, отчего еще больше смущался и густо краснел.

Однако Иваныч не замечал или делал вид, что не замечает неуверенности друга — в эту се­кунду все его помыслы занимала новенькая тач­ка, которой он гордился, не скрывая этого.

Закрыв машину, товарищи направились к подъезду. Поднявшись на несколько пролетов вверх, они замерли перед знакомой дверью и только сейчас ощутили подкатившую к сердцу грусть.

Лямзин посмотрел на каскадера, как будто искал в его глазах одобрения, и нажал кнопку звонка. Квартира отозвалась скупой трелью, но больше не прозвучало ни звука.

— Странно, даже Рекс не лает, — удивился Антон и повторил попытку.

И вновь ничего не произоишо Помявшись несколько минут перед запертой дверью, при­ятели в очередной раз переглянулись и, не сго­вариваясь, двинулись вниз по лестнице.

Но едва они успели сделать пару шагов, как им навстречу бросился здоровенный пес. Вопре­ки ожиданию, кобель не стал рвать на них одеж­ду, а, лишь недоверчиво обнюхав, отошел в сто­рону.