Империя Страсти
Шрифт:
На самом деле, мой язык болит и болит как мать, но это не значит, что я паду без боя.
Я встаю, с усилием удерживая голову.
— Извини, что разрушила твои извращенные фантазии о том, чтобы увидеть меня на коленях. В следующий раз повезет больше.
Он отталкивается от дверной рамы и несколькими решительными шагами добирается до меня. Сила, стоящая за ними, выбивает дыхание из легких, но не больше, чем когда его грудь почти касается моей.
Расстояние, разделяющее нас, всего лишь на волосок, но даже оно заполнено
Все мои попытки дышать правильно разбиваются о пол и медленно умирают, когда он берет мой подбородок большим и указательным пальцами, медленно поднимая его вверх, пока не завладевает моим вниманием полностью.
Его вторая рука ложится на мою талию, контролируя и владея мной так сильно, что я едва чувствую ткань, разделяющую нас.
— Как я намекнул сегодня утром, а ты отказалась принять это в своей хорошенькой головке, видеть тебя физически избитой не приносит мне никакого чувства триумфа. Единственная поза, в которой ты будешь хорошо смотреться на коленях, это когда ты будешь заполнена моим членом, дорогая.
Мои губы размыкаются, и это не имеет ничего общего с тем, насколько они распухли. Я подбираю язвительный ответ и позорно ухожу с пустыми руками.
— Если твой язык заживет, мы сможем начать прямо сейчас.
— В твоих мечтах, придурок.
— В моих мечтах ты принимаешь мой член в свою задницу, как профессионалка.
— Хорошо, что это мечты, потому что в этой жизни этого не будет. И для протокола, ты чертов извращенец.
— Количество секса, которое я должен дать по поводу твоего мнения обо мне, отрицательно.
— И тем не менее, ты все еще хочешь кусочек меня.
— Не кусочек. Кусочки.
Его голос понижается, как и его рука от моей талии до бедра, а затем до задницы.
Я вскрикиваю, когда он сжимает плоть, притягивая меня прямо к своей груди. Боль, вспыхивающая в теле, никак не влияет на мою реакцию.
По логике вещей, я должна быть потрясена до мозга костей, но этого бесстыдно не происходит. Вместо этого мое сердце начинает воевать, словно намереваясь проскочить прямо, между нами.
Мои бедра дрожат от его прикосновений, и я уверена, что он чувствует, какое сильное воздействие он оказывает на меня.
Что-то, что мне не нравится.
Слабость. Находиться в чьей-то власти.
Единственный секс, в котором я принимаю участие, это когда я верхом.
Никогда, когда надо мной доминируют.
По крайней мере, не после того первого раза.
Это напугало меня до смерти, та власть, которую он имел и продолжал иметь надо мной, когда он был всего лишь маской Анонима. Теперь, когда у него есть лицо, да еще и незаконно красивое, это еще опаснее.
Поэтому я хлопнула ладонью по его плечу, пытаясь — и безуспешно — оттолкнуть его.
— Кингсли, — пытаюсь предупредить я, но мой
— То, как ты произносишь мое имя, не что иное, как приглашение «иди и трахни меня».
— Пошел на хрен.
— Я перейду к этому чуть позже, но сначала…
Он разминает плоть моей задницы и дерзко трется своей массивной эрекцией о мой низ живота.
Я хочу остаться незатронутой, проклясть его в особый уголок ада, но я разрушаюсь.
Мое ядро сжимается, и даже боль в лице и плече меркнет по сравнению с диким желанием, проникающим в меня.
Но почему?
Почему меня необъяснимо заводит его прикосновение?
Пожалуйста, пусть это будет извращенный случай благодарности, а не что-то совершенно иное и катастрофическое.
Словно почувствовав мое внутреннее волнение, Кингсли откидывает мою голову назад и пристально смотрит в мои глаза.
— Помнишь тот вызов?
— Какой вызов?
Я благодарна, что мне удалось вернуть часть своего самообладания, учитывая обстоятельства.
— Тот, после которого ты избегала меня в течение недели, потому что боялась уступить тому, чего мы оба хотим.
— Я не хочу тебя.
— Хочешь сказать, что если я залезу под это платье, то не обнаружу твою киску, набухшую, мокрую и готовую к тому, чтобы в нее вошли?
— Нет.
Это слово прозвучало так тихо, что я удивилась, что он его услышал.
Его лицо расплывается в дьявольской ухмылке.
— Тогда давай проверим это.
Прежде чем я успеваю возразить, мир уходит у меня из-под ног.
Глава 12
Аспен
Это второй раз в моей жизни, когда меня несут на руках. Точнее, в третий, поскольку вчера вечером он, вероятно, заносил меня в дом.
По иронии судьбы, первый раз тоже был его.
Кингсли.
Он же самый раздражающий мужчина, когда-либо ходивший по земле. И самый привлекательный.
Только я не перекинута через плечо, как все эти годы назад. Теперь он несет меня на руках, как в каком-то пошлом фильме. На секунду я слишком дезориентирована, чтобы понять, как изменились события. Только когда мы вышли из комнаты Гвен и двинулись по коридору, я вынырнула из этого состояния.
Я ударяю кулаком по его груди, и, клянусь, твердая штука издает звук под моей рукой. Может, он все-таки не человек, а я в ловушке с бездушной машиной.
Но находилась бы я в таком положении, если бы он не был из плоти и костей?
— Какого черта ты творишь, Кингсли?
— Переношу тебя в более подходящую обстановку. Не знаю, как ты, но секс в комнате моей дочери меня отталкивает.
— Спусти меня! — я зарычала, дрыгая ногами в воздухе, чтобы заставить его ослабить хватку.