Империя желания
Шрифт:
Я прошу Марту позвонить мне, если Гвинет вернется, а затем повесил трубку.
Когда Кингсли попал в аварию, я подозревал, что это произойдет. Я просто знал, что она каким-то образом будет слишком подавлена и будет делать то, что у нее получается лучше всего.
Но я видел, как она разговаривала со Сьюзен, будто владеет миром. Я увидел решимость и необходимость защитить отца любой ценой, и это в некотором смысле затуманило мое видение. Это затуманило мое представление о том, кем на самом деле является Гвинет и чем она занимается.
Она прячется.
Она уходит так глубоко, что ее невозможно найти, пока сама не выползет из
Моя рука сжимает телефон, и я ругаюсь себе под нос.
Но я это исправлю.
Я найду ее.
Я не позволю ей прятаться.
Глава 9
Гвинет
Я не спала всю ночь.
И это своего рода проблема, потому что я становлюсь нервной и немного рассеянной, когда не сплю.
Мы с бессонницей давние друзья, тем более что мне не удалось полностью избавиться от этого слова. Это должно быть написано красным маркером, потому что это одно из тех слов, с которыми я больше всего борюсь.
Вместе со смертью.
Думаю, мне следует добавить это слово в красный список, потому что я не могу перебороть её. Я должна, должна, но мой разум застрял в петле другого типа, от которой я не могу избавиться.
Так что я ночевала в туалете. Я хотела остаться с папой, но Нейт своим суровым голосом сказал: «Иди домой и поспи немного», потому что завтра — сегодня — большой день. Последнюю часть он не озвучил, но я разобралась сама.
Однако у меня не получилось просто поспать. Даже после того, как включила Twenty One Pilots в наушниках и измотала себя танцами. Даже после того, как выпила три таблетки снотворного. А может, пять. Я сбилась со счета.
Мой разум определенно не отключился. Обычно папа заваривает мне травяной чай с ванильным вкусом и читает сказку, как когда я была маленькой девочкой. Потом включает успокаивающую музыку и остается рядом со мной, пока я не засыпаю.
Но его не было дома, который, в его отсутствие кажется пустым или напоминает съемочную площадку фильма ужасов. Может поэтому я не смогла заснуть и перестать думать о том, что бы со мной было, если бы что-то случилось с ним, пока я была младенцем. Что, если бы меня не отдали ему?
Что, если смерть настигнет его, как дедушку?
Так что я первым делом пришла к нему сегодня утром. Пришлось увидеть его собственными глазами и убедиться, что глупые машины пищат. Что он жив и не бросил меня.
Его перевели из отделения интенсивной терапии, потому что он может дышать самостоятельно, и опухоль почти исчезла. Однако им нужно внимательно следить за ним, поэтому сейчас он находится в частном крыле больницы, где у него есть личная медсестра, отдельная палата и все такое. Но не существует еще такого, что может залечить синяки на его лице или вдохнуть жизнь в его неподвижное тело.
Я падаю на колени у кровати и беру его за руку. Она в царапинах и выглядит безжизненно, как и все остальное.
Когда я пытаюсь заговорить, сокрушительная волна эмоций подкрадывается к горлу, заставляя слова задыхаться, замолчать.
— Папа… ты всегда рассказываешь мне все, потому что ты мой лучший друг, верно? Ты единственный друг, которому я достаточно доверяю, чтобы излить свою душу, не беспокоясь о том, что это используют против меня в будущем. Единственный друг, который не осудит, даже если я немного странная и страдаю боязнью слов и людей,
Я облизываю губы, чувствуя вкус соли, которая просачивается в рот.
— Так что проснись, пожалуйста. Если ты это сделаешь, мне не придется чувствовать себя дерьмово, потому что я использую его. Мне не нужно заставлять его делать то, что ему не нравится. Я делала это раньше, и он плохо на это отреагировал. Не думаю, что ты это заметили, но он избегал меня, оттесняя на задний план, будто меня никогда не существовало. И это больно, но это нормально, потому что теперь он в прошлом. Я думаю. Так что, пожалуйста, открой глаза и возвращайся. Папа, пожалуйста, не позволяй мне быть обузой.
Я опускаю голову ему на руку, будто это заставит его пошевелиться или ощутит моё присутствие. Будто это ускорит процесс его возвращения.
Почему я сказала все это? Я думала об этом пять дней, позволяя этому гноиться во мне, пока оно не убьет все хорошие слова и не оставит только отрицательные. Как красный список, с которым у меня проблемы.
Я разрываюсь между чувством долга и здравым смыслом, в том числе чтобы не быть занозой в заднице.
— Кто сказал, что ты обуза?з
Моя голова быстро поднимается. Настолько быстро, что я немного дезориентирована, и внезапный звук срывается с моих губ. Он маленький, но он есть, как визг.
Это он.
Лучший друг моего отца и мой будущий муж.
Человек, в которого я была безнадежно влюблена в течение многих лет, прежде чем уничтожила все это в свой день рождения, а затем забыла о нём, потому что моя гордость важнее.
Он определенно в прошлом.
И все же я не могу не заметить, как его мускулистая грудь растягивает пиджак костюма, или как его глаза темнеют с каждой секундой, когда он смотрит на меня. Я не могу удержаться и не взглянуть на эту чертову упрямую челюсть и то, как она сейчас сжимается, пока мускул не начинает дрожать. Или то, как его длинные ноги в мгновение ока сокращают расстояние между нами, с каждым мощным шагом в мою кровь попадает какое-то захватывающее зелье.
Когда он останавливается рядом со мной, мне приходится выгнут шею, чтобы посмотреть на него, потому что он такой высокий. Высокий, сильный и бог.
И я не хочу пропустить ни секунды, чтобы увидеть это воочию. Вот почему существует религия? Поскольку бог такой ослепительный, у него автоматически появляются последователи, молитвы и жертвы.
Много жертв.
— Вставай.
Я хочу закрыть глаза и запомнить этот голос, его глубокий тенор, легкое гудение в нем. Все это. Но что-то меня останавливает — непрерывный скрежет его челюсти. Он на что-то злится.