Империя. Цинхай
Шрифт:
– Нет, совсем не против, - шире улыбнулась Эмбер. – Тут большую часть времени скучно, так что я вас понимаю. – «Неужели есть хоть один простой и нормальный человек?» - порадовался Джин, но не стал развивать это в убеждение. И за простотой иногда может скрываться самая настоящая хитрость, затаенное лицемерие.
– Вы с кем-то переписывались?
– О, пожалуйста, можно на ты? Мне всего двадцать пять, и я не важная персона. – После отступления с просьбой, Эмбер ответила: - Да, мои друзья в городе поехали в клуб, покурить кальян и потанцевать, а я торчу здесь. Но что поделать, кто-то же должен поддерживать обычаи?
– Ты не выглядишь огорченной по этому поводу.
–
– Чем ты занимаешься по жизни?
– Я закончила университет, факультет искусства, потому что так хотели отец и дядя. Они же считают, что всякая женщина должна заниматься женскими делами, поэтому не дают, и никогда не давали, заниматься кун-фу, или айкидо, или тхэквондо… я уговорила их только на спорт. Работать, сам понимаешь, надобности мне нет, и я посвящаю себя тренировкам – футбол, теннис, скачки. Ну и сопротивлению замужеству. Отец ещё ладно, а дядя считает, что мне надо замуж. А ты чем занимаешься?
– Я врач. Дантист. И неплохо дерусь, поэтому Джиён приставил меня к своей сестре, вроде как на все руки мастера.
– Я слышала, что Дракон жуткий человек – это правда?
– А я слышал, что Отец Чан жуткий человек – это правда? – Эмбер захохотала, открыто и заливисто, как подросток. Смех и улыбка были у неё очень располагающими, неподдельными, чистыми.
– Да, про папу много мифов сочиняют. – Джин от первого потомка Дзи-си услышал слово «папа». Не странно ли? – Возможно, с кем-то он плохой. Все бывают плохими, или даже ужасными, с кем-то, да? А с кем-то ангелы. – Её глаза опять пробежались по Сандо, но на этот раз и он посмотрел в её сторону, и взгляды пересеклись, разойдясь по причине побега взгляда Эмбер. – А ты? – обратилась она к нему, переборов себя и вернув взор. – Правда такой мрачный отшельник, как про тебя говорят?
– Ещё мрачнее, - снизошел до пары слов Сандо.
– Ясно, - без обид и напряжения приняла его поведение Эмбер. – А я-то надеялась хоть кого-нибудь упросить позаниматься со мной борьбой. Брата Николаса бесполезно – он тоже считает, что это не женское дело. В общем, - вернулась девушка к Джину. – Нам ещё неделю тут точно торчать, и я тоже ищу, чем себя занять. – В этот момент откуда-то из особняка заиграла музыка, и лишь прислушавшись Джин угадал, что это живое исполнение на скрипке.
– Кто это играет, интересно?
– Мой брат, - тотчас дала разгадку Эмбер. – Он с детства увлечен музыкой, почти на всём умеет играть, но скрипка – его особенная любовь. Вот такие мы спутанные, да? Я люблю что-нибудь погрубее, а он поизящнее. Над нами с малолетства шутят, что у нас половая принадлежность распределилась неправильно. – Сандо заметил тень в одном из окон, где горел свет и, незаметно изменив положение головы, благо что стоял почти в темноте, увидел Николь, выглянувшую на щемящий звук мелодии. Убрав в сторону занавеску и упершись локтями на подоконник, она положила подбородок на ладони и устремила глаза к небу. Сандо невольно тоже бросил взгляд на звезды. Стерву пробило на лирику? Бывает и такое, что только музыка способна размягчить или пробудить какие-то чувства.
– Красиво, - сказал после паузы Джин.
– Генри умеет взять за сердце, - подтвердила Эмбер. – Струнами, клавишами, духовыми… он сам сочиняет некоторые композиции. Эту, кажется, тоже сам сочинил.
– У парня явно талант. – Трио ещё какое-то время послушало музыку, а потом она затихла, и некое бессловесное взаимопонимание разрушилось, и стало как-то неудобно продолжать сидеть вот так, и Эмбер, пожелав спокойной ночи, окликнула
Поспав часов пять, Джин с Сандо поспешили на свой почетный караул. Ещё засветло они достигли дверей в альков главаря Цинхая, где позевывали Джексон и Марк. Молодые люди начали было меняться местами, когда те самые заветные двери приоткрылись, и оттуда тихо вышел Энди, придерживая только что завязанный на халате пояс. Джин скрипнул зубами, пытаясь не рисовать в воображении сразу всю картинку, от и до, как и что происходило.
– Можете быть свободны сегодня. Все, - благосклонно и щедро окинул четверых взором Энди. – Мы с госпожой после завтрака поедем посмотреть здешние места, нам хватит моей охраны. А у вас выходной. Свободны, - повторил мужчина и опять зашёл в спальню. Растерянные стражники переглянулись.
– Вот и славно, - первым пришёл в себя Джексон. – Расходимся. Да прибудет с нами отдых, да здравствуем мы, предоставленные сами себе! Спокойной ночи всем, пойду высплюсь в честь такой радости, - протараторил всё младший сын Великого Китайца, и, сонно бодрясь, побрел на покой. Его примеру последовали и остальные, хотя Сандо не лёг спать, а отправился искать подходящее место для того, чтобы потренироваться.
В доме был и тренажерный зал, и боксерская груша в нём, и почти всё необходимое снаряжение для правильной и хорошей тренировки. Сандо решил заниматься до изнеможения. Одна стена в зале была зеркальной, и наёмник, будто учил танец, повторял перед ним, глядя на себя, те выпады и движения, которые делал Николас, пытаясь проникнуть в суть этой техники. Будто наблюдая со стороны, он воссоздавал так называемый бой с тенью, когда представляешь, что дерешься с кем-то, кто повсюду, и от него почти никак не отбиться. Сандо сокрушал сам себя, создавал себе в воображении врага и боролся с ним, но выдуманный соперник не может быть непредсказуемым, ведь ты его делаешь сам… Разминка не удовлетворила вольного брата, хотя он три часа проторчал в четырех стенах и не вышел, пока не пропотел насквозь, пока не заныли, грозя судорогой, пальцы.
Рассвело, и он отправился в душ. Джина уже в комнате не было, наверное, ушёл завтракать. Сандо вошёл в ванную, разделся, скинул грязную одежду в угол, чтобы постирать её позже. Повернув кран, он встал под лейку, и ледяная вода, какой он привык мыть себя, потекла по черным удлиненным волосам, выпущенным из хвоста. Лента, которой молодой человек перевязывал их, тоже намокла от пота, и была скинута вместе с бельём, штанами и майкой. Бронзовое тело позолотилось солнцем, ворвавшимся через небольшое горизонтальное окошко под потолком. Несмотря на рокот струй, Сандо услышал какой-то шум и, открыв глаза и повернув голову ко входу, опять увидел Николь.
Девушка, придя в спальню к охранникам, не нашла в ней никого и, услышав, как течет вода в ванной, беззастенчиво (или чтобы избавлять себя от стыда) заглянула туда, найдя там того, кого и надеялась найти. Однако и Сандо стыд давненько стал чужд. Позволяя воде и дальше течь по нему, совершенно голому, он стоял, упершись руками о кафель перед собой, и только над плечом горели черные глаза, ждущие дальнейших поступков девушки. Николь разглядывала его сбоку. Совсем всего в такой позе было не видно, а она пока не могла сказать, хотела бы посмотреть совсем всё или нет? Да кому лгать? Себе? Конечно же хотела бы, иначе что она делает здесь? Тело Сандо заворожило её. И возбудило так, как не возбуждало ещё до этого, хотя и без наготы её интерес к воину был очень силён. Настолько, что тяга была непреодолимой.