Империя. Цинхай

Чеснокова Юлия Олеговна

– Обед скоро будет готов, могу я пригласить всех в столовую?

– Всех? – повел бровью Джин. – Разве мы… не с прислугой должны обедать?

– Ах, бросьте, пока нет Энди – к чему эти условности? Я не считаю, что вы слуги. Правильно, Эмбер? – Та кивнула, не споря со старшей сестрой. – Вот видите? Так что забудьте скромность, пообедаем вместе.

– Если вы приглашаете, - подчинился Джин, поклонившись.

– Приглашаю, - многообещающе почти пропела сладким голосом Вики и пошла обратно. Стоматолог проводил её глазами и, не видя причин скрывать любопытство, сказал вслух:

– А почему в

доме распоряжается она?

– А кому ещё? – пожала плечами Эмбер.

– Я думал, что раз ты племянница, то и за главную остаёшься ты, пока нет дяди.

– Я ничего не смыслю в хозяйстве, - покачала она головой. – Вики в этом плане незаменима. Умеет всё организовывать и за всем следить. – Но Джину всё равно это не понравилось. Почему до сих пор хозяйкой в доме разрешает себе быть бывшая невеста Энди? Это не просто так. Наверняка у них роман, они спят. Он изменяет Дами! Нужно последить за ним. Или лучше за этой Цянь. Что она себе позволяет? Джин никому не позволит вести себя так, унижая тем Дами.

Сандо увидел вдалеке Николаса, шагающего к конюшням. Извинившись перед Эмбер и Джином, он покинул их, отправившись к своему вечному сопернику. Тот как раз велел конюху вывести из стойла блестящего вороного жеребца, когда Сандо нагнал его.

– Собираешься куда-то?

– Да, в горы. Люблю иногда срываться и растворяться, - ухмыльнулся Николас узкими губами. Его черты были такими гармоничными и завораживающими, что когда менялась мимика, казалось, что губы, глаза и брови повторяют линии друг друга, вычерченные умелой рукой скульптора, познавшего пределы жестокой красоты.

– Я хотел бы размяться с тобой ещё раз.

– Не сегодня. Я вернусь утром. – На Николасе была рубашка, а поверх неё кожаный жилет и куртка. Слишком плотно оделся для дня, но если он хочет заночевать в горах, то самое оно. Отказавшись от седла, он вскочил на коня и взял в руки повод. Сандо переступил с ноги на ногу. – Ты хочешь сказать мне что-то ещё?

– Не знаю, стоит ли. – Сандо хмыкнул. – Признаться, впервые в такой ситуации.

– Николь? – догадался её брат. Молодой человек выдохнул, что ему не придётся быть тем, кто выдал её. Николас догадался сам. – Она положила на тебя глаз, не так ли?

– Похоже на то.

– И что требуется от меня? Благословение? Или она тебе не нравится и я должен её образумить?

– Мне было интересно, почему у неё никого нет. Ты слишком строгий брат? – Николас с иронией покривился.

– Я не лезу в её личную жизнь и не распоряжаюсь ей. Если бы кто-то избил её, я бы вздёрнул этого человека на дыбе и поджарил, если бы кто-то оскорбил её, я бы выбил ему зубы и отрезал язык. Но если кто-то обидит её из-за её глупости и наивности, или она влюбится в мерзавца – это будут её проблемы, её опыт, её право. Я ей не сиделка, а защитник. А от себя самой я её защищать не буду.

– Почему же она… так себя ведёт? – не стал произносить «девственница» Сандо. Будь у него сестра, ему бы не понравилось слушать о ней такое и говорить о такой стороне её жизни. Николас тоже не похож на того, кому хочется копаться в кроватных вопросах Николь.

– Николь капризный ребенок, - несмотря на то, что ей было двадцать четыре, назвал её таковой старший брат. Может быть потому, что он был на десять лет старше, кто знает? – Она

ищет какого-то идеального принца вообще без недостатков. Даже когда ей встречается парень по душе, она выискивает в нем недостатки, чтобы убедиться, что снова не оно. Если тебе нужен мой совет – плюнь на неё, она всё равно не даст, потому что найдёт сто и одну причину, почему ты не тот, кто ей нужен. А если уж она захочет дать, то придёт и даст сама. Не знаю уж, настанет ли этот момент когда-нибудь. – Николас любил сестру, но проявлять любовь он вряд ли умел, не только к ней, но и вообще. Он не умел говорить с нежностью, не умел смотреть с нежностью, не умел с нежностью даже думать. Поэтому признать всё в сестре нелепым и странным, при этом души в ней не чая, было для него нормальным. – Она хочет быть крутой, самостоятельной и хладнокровной, но мысли её, как и у всех девушек, только о любви и романтике. Так что… - Николас дал ход коню, и он медленно потопал на выход из конюшни. – Удачи тебе, брат, - засмеялся мужчина и набрал скорость. Сандо понял, что удача ему понадобится, но хотя бы мнение Николаса на этот счет было узнано.

Обед проходил спокойно, но общей беседы никак не получалось. Все переговаривались в основном с сидящими рядом, а сидели все с теми, с кем находились в наиболее тесных отношениях. Джин боялся, что получит избыток внимания от Цянь, но она, напротив, на него едва смотрела, пытаясь разряжать обстановку. Николь без брата и при всех смотрела в свою тарелку, не решаясь вступать в обычные склоки с Сандо. Наконец, обращаясь как бы ко всем, заговорил Генри, сидевший между Эмбер и Кристал.

– Кстати, Фэй звонила, обещала приехать через пару дней, чтобы поздравить дядю со свадьбой.

– О боже!
– негодующе, но с сарказмом обронил нож и вилку на стол Хангён. – Вот ведь напасть. Опять привезёт с собой монастырский устав. Готовьтесь, дети мои! – Без Николаса самым старшим сейчас в столовой был он. – Учим Отче наш, привыкаем не засиживаться допоздна, а то нас отругают, наложат епитимью, наденут на нас власяницы.

– Перестань, она не такая уж строгая, - улыбнулась ему Цянь.

– Не строгая – скучная, - сказал он.

– Иногда полезно появление такого человека, - продолжила Вики. – Хранителя традиций. Чтобы не распоясаться.

– Кто бы говорил, - достаточно громко произнесла Джессика. Джин удивленно бросил взгляд на невесту покойного сына Энди. Остальные, видимо привыкшие к чему-то, сделали вид, что не услышали. Цянь тоже проглотила пику в свою сторону, принявшись есть дальше. Но Хангён молчать не стал:

– А что, Джессика, ты против распоясаться или наоборот? Я не совсем уловил характера твоего замечания.

– Хан… - попросила его тихо Цянь, но он уставился на Джессику, ожидая ответа. Обычно шутящий и шумливый Джексон побледнел, подвинувшись на стуле поближе к Марку.

– Я против ханжества и лицемерия. Я против непорядочных людей, которые пытаются корчить из себя что-то высоконравственное. – И хотя она даже не посмотрела на Викторию, всем стало ясно, о ком она говорит и что подразумевает.

– Острото как, - поднялся Джексон, подразумевая еду, хотя с той всё было в порядке. Ему нужен был повод уйти, он ненавидел все эти разборки. – Схожу в ванную, аж глаза режет.