Империя. Цинхай
Шрифт:
Дами, выспавшаяся по количеству часов, но всё равно разбитая из-за морального состояния, покинула брачный альков после Энди и, сопровождаемая китайскими юношами, дошла до своей комнаты. Её рука легла на ручку двери.
– Госпожа, - остановил её Марк. – Позволите? – Он взялся вместо неё и стал открывать дверцу. Дами хорошо помнила о планах Джина, прокрадываться к ней, пока никого нет, поэтому сердце её пронзило сотней холодных игл.
– К чему такие предосторожности, Марк?! – беззаботно воскликнула она, вмиг взбодрившись. – Я в своём доме, здесь повсюду охрана! – Но молодой
– Простите госпожа, это наш долг. Всё должно быть проверено наверняка.
– Ты слишком усердствуешь, - улыбнулась она ему и поспешила закрыть перед его носом дверь, развернувшись к ней спиной. Господи, что за досужий парень! Из-под кровати показался Джин. Дами повернула замок изнутри.
– Я знала, я чувствовала! – одними губами произнесла она. Джин поймал её протянутые руки, но она, не останавливаясь, проскочила мимо, к задней двери, ведущей в комнаты служанок и горничных, закрыла и её, щелкнув щеколдой, метнулась к окну, убеждаясь, что шторы плотно закрывают комнату, и нет просветов.
– Я думал, что сойду с ума, Дами! – привлек её к себе Джин, сгребая безразборчиво, лишь бы прижать к себе, целуя волосы, затылок, висок, лоб, развернув к себе и блуждая по её лицу губами. – Любимая, любимая, любимая…
– Джин, мне никогда не было так плохо, Господи, я хотела умереть… прости меня, Джин, что я… я не хочу его, пойми, я люблю только тебя… - Дами впилась в него поцелуем, вжалась в него, крепко обхватила, чуть не рыдая.
– Молчи, ни слова об этом! Я был в аду, но сейчас распахнулись двери рая. – Мужчина потянул с девушки халат, моментально упавший на пол потоком синего шелка. Дами, ещё недавно чуравшаяся той быстроты, с которой Джин призывал её менять постели, плевала на это. Ночь была слишком тяжела и невыносима. Терпимая, когда её брачные обязанности охраняли Джексон и Марк, в этот раз она превратилась в пытку.
– Возьми меня, возьми, дай забыть, что я была не твоя! – Под халатом у Дами ничего не оказалось и Джин, ослепленный возбуждением и желанием, подхватил её под бедра и, подняв, посадил на себя, стоявшего пока одетым. Дами сцепила ноги на его пояснице, обвив шею сильной хваткой. Их губы не хотели разниматься.
– Ты всегда моя, слышишь? Всегда! – За ручку задней двери кто-то дернул и двое остановились, насторожившись. Послышался голос одной из горничных:
– Госпожа, принести вам завтрак или одежду? – Дами попыталась не выдать себя срывающимся от огня вожделения, сжигающего тело изнутри, тоном:
– Не сейчас! Я хочу ещё поспать. Придите через час!
– Слушаюсь, госпожа. – Шаги за дверью удалились, и дверь была оставлена в покое. Джин прислонился истомленными губами к чувствительному уху Дами:
– Час слишком мало, ты должна была послать их к черту до обеда. – Он поднёс возлюбленную к кровати и, положив на спину, стал снимать рубашку. Дами, которую немного привело в адекватное сознание стороннее вмешательство, поймала его за запястье.
– Не раздевайся! Что, если придётся быстро кому-то отворить? – Джин нерешительно помедлил.
– И что же, мне быть одетым? Расстегнуть ширинку и поиметь тебя, как какое-то животное? – Дами успокаивающе погладила его по тыльной стороне ладони, сев, не смущаясь своей наготы. Мужчина стоял между её
– Какая разница, Джин? Я хочу быть твоей, и всё равно, как ты это сделаешь.
– Нет, не всё равно. – Он сел на колени перед ней, и теперь она смотрела на него сверху вниз. Его ладони легли на её хрупкие белые колени. – Я не хочу быть как те, что не приносили тебе удовольствия и разочаровывали. Я не хочу, чтобы не было разницы, Дами. Я хочу, чтобы ты испытала удовольствие, наслаждение и эйфорию. Чтобы никогда не сказала мне, что секс – это механическое действие, приятное только мужчинам.
– Джин… - провела она пальцами по его волосам. Он опустил лицо и коснулся губами ноги, сбоку от коленки. Потом чуть выше. Его губы, лаская чувственными поцелуями кожу, двинулись по внутренней стороне ноги, к бедру, к тому местечку между ног, что дрогнуло, едва он тронул губами точку возле коленки. Дами изогнула спину, почувствовав мурашки и дрожь по всему телу. Ладони Джина сопроводили его поцелуи по внешней стороне бёдер, и когда он дошел до изгиба, где в опасной близости ждал самый низ живота, Дами уже трясло, заставляя хвататься то за плечи, то за руки возлюбленного. Джин приподнял руку и опустил её между ног девушки. Чтобы не взвизгнуть, она стиснула зубами костяшки пальцев. Большой палец пощекотал аккуратно подбритые волоски и вошел меж розоватых складок. В главную дверь раздался отчетливый стук, а за ним и взволнованный голос Марка:
– Госпожа, вы не спите? – Дами вновь поднялась, пытаясь прийти в себя. Дыхание уже сбилось, и остановиться было куда труднее. – Госпожа?
– В чем дело? – сипло начала девушка, прокашлялась и добавила: - Задремала. Что тебе?
– Господин Энди зовёт, беда приключилась! – По интонации было слышно, что он не шутит и сам в волнении. Дами тряхнула головой. Джин неохотно отодвинулся, испытывая дискомфорт и потягивание между ног. Не легче было и сестре Дракона, но, в отличие от него, ей отлежаться и отдышаться времени никто не давал.
– Я должна идти, прячься! – шепнула она ему. Стоматолог послушно забрался под кровать, после чего Дами позвонила в колокольчик и велела служанке нести ей чонсам*. Облаченная в шёлк с традиционным рисунком, супруга повелителя Цинхая вышла из спальни и, сопровождаемая телохранителями, пошла по коридору. – Что стряслось?
– Кто-то покушался на господина Хангёна. Он ранен. – Дами с ужасом воззрилась на Марка.
– Прямо во дворце?
– Нет, - посчитал нужным поучаствовать в разговоре Джексон. – Он был в машине, уезжал отсюда, когда кто-то выстрелил в него.
– О боже! – сдавлено прошептала Дами. Так всё-таки здесь существует реальная опасность, всё-таки убийства и покушения не выдумка, и чтобы выжить, нужно держать ухо востро.
Девушку проводили до спальни, в которой проживал Хангён с тех пор, как сюда приехал. Раненного, его принесли сюда. Энди встретил жену на пороге и, положив её руку себе на локоть, вошёл с ней внутрь. Здесь были уже почти все, собравшиеся вокруг постели, на которой лежал пострадавший, выглядевший по-обычному легкомысленно и радостно, будто не его заканчивал перевязывать врач, изъявший пулю. Свободную правую руку Хангёна сжимала Цянь, сидевшая подле него.