Империя. Терра Единства
Шрифт:
— Да, хоть эти едагрейки! Лампочки! Кондиционеры! Одеяла, одежду из лучшей шерсти! Даже говядина блэк ангус — по моему мнению просто вкуснейшее мясо, хотя в Шотландии не готовят так как мне привычно, но это мясо бычков можно тоже продавать!
— «Почувствуйте прохладу Шотландии» — не удержалась от смешка мама. — В Италии летом было бы очень кстати.
— Ладно, — смилостивился надо мной отец. — Пришли список того, что вы можете реально полезного производить, а я, так быть, согласую на продажу этих товаров в Единстве льготные условия. Но не навсегда. И если люди не будут покупать — это твои проблемы.
Папа развел руками,
Ну, хоть что-то сдвинулось с мертвой точки.
Маленький шажочек из миллиона, но хоть какой-нибудь. Иначе я никогда не найду способ вытащить свою страну из долгов из-за того, что папа мне ее подарил.
Постучав в комнату младшего брата, я тихонько спросила, когда он открыл дверь:
— Можно и мне с тобой музыку послушать?
— Еще чего… — хмыкнул Вовка. — Учить меня жизни собралась?
— Кто бы меня научил, — поморщилась я. — Хочу хоть полчасика не думать ни о чем, кроме как просто поваляться на диване листая книжки ради удовольствия, а не для дела.
Некоторое время брат озадаченно на меня смотрел, а потом пустил и указал на большую коробку на столике у дивана.
— Там новые рукописи боевой фантастики привезли… Их еще не напечатали. Можешь любую взять почитать.
— Спасибо, — с теплотой улыбнулась я, обнимая младшего за плечи. — Я всего полчасика тебя побеспокою.
— Как знаешь… — немного расстроенно протянул Вовка, плюхнувшись на диван. — Вы же люди важные и занятые…
* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
ASSOCIATED PRESS, САСШ, НЬЮ-ЙОРК. 20 марта 1937 года.
Мятеж в Венесуэле.
По сообщению наших корреспондентов из Каракаса, мятеж, вспыхнувший в городе Маракайбо, охватил уже всю провинцию Сулия. Восставшие действуют продуманно и организованно. В окружении президента Хосе Элеасара Лопеса Контрераса оценивают эти события как поддержанный левыми профсоюзами мятеж Военно-морской Армады страны. Генерал Контрера, сменивший умершего в декабре 1935 года пожизненного президента Хуана Висенте Гомеса, профессиональный военный. С 1931 г. он был военным министром Венесуэлы, сам начинал повстанцем, но позже неоднократно подавлял волнения и мятежи. Наши источники в кабинете президента Венесуэлы выражают уверенность что в ближайшие дни волнения на северо-западе страны будут прекращены силами верной республике и президенту армии.
* * *
ОСТРОВ ХРИСТА. РЕЗИДЕНЦИЯ ИМПЕРАТОРА. 27 марта 1937 года.
Мы пили чай. Просто чай. Без особых изысков. Чай. И сладости к нему.
Вовка был напряжен. И я понимал его. Сам был таким же и в той же шкуре.
Нет, мы были просты и расслаблены. Формально. Подумаешь, жил-был-не тужил….
— Когда-то давно я был Наследником Престола. Не то чтобы я всерьез к этому как-то относился, но я был им. Много лет я был Наследником. И мне было обидно, что старший брат Николай лишил меня этого статуса. Точнее отказал в нём. Я понимал почему, но было очень обидно. Я даже рыдал ночами. Серьезно.
Вовка внимательно посмотрел на меня. Но я не шутил. Пусть это был не я, а мой прадед, но я отлично себе представляю его чувства. Хотел ли я быть Императором? Не больше, чем Лизка хотела быть королевой. Полновластной королевой, прости Господи.
Что ж, девочка моя, прости своего папу. Так получилось. Равно как и Вовка прости своего отца. Найду ли я тебе корону? Да, вероятно. Станет ли твоя жизнь слаще? Не знаю. Очень не знаю. Ты ведь сын Императора, а не какого-то там вшивого миллиардера.
— Я знаю, что тебя напрягает.
Вовка криво усмехнулся:
— Напрягает? Нет, меня ничего не напрягает. Просто я был Наследником Престола, а стал мальчиком на побегушках при Особе Твоего Величества. Вот и всё.
* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. ВОСТОЧНО-РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНЫЙ ОСТРОВ. 31 марта 1937 года.
Николай Александрович улетал последним. Трёхмоторный нобилелёт «Савой-Бартинни-35» мягко оторвался от полосы и, сделав разворот, открыл ему прекрасный вид на Мраморный — остров, давший имя окружавшему его морю. Остров больший по размеру, но не меньший по влиянию чем лежащие чуть севернее острова Святого Семейства. В прессе об этом не пишут. Но в очень узком кругу неограниченных в средствах людей это хорошо известно. Николай Второв входил в этот круг. В ТОТ САМЫЙ КРУГ. А после сегодняшнего дня уже понятно, что стал ещё на шаг ближе к его центру.
Когда Государь двадцать лет назад впервые собрал их — российских богатеев, не было среди приглашенных тех, кого бы эта встреча не страшила. Многие и приехали сразу после встречи со следователями Высочайшего следственного комитета, а потом ещё и пухлые папки на себя почитать в перерыв получили… Ему, богатейшему из сидящих, тогда пришлось за всех слово перед Государем держать. Хотя каким «богатейшим», по сравнению с Государем? Всех сидящих по сравнению с НИМ буквально с паперти жандармы пинками загнали. Ещё впереди была Болотная площадь, где скоро «высоко и коротко» закончат жизнь некоторые из его, Второва, компаньонов, не приглашенные за тот стол, и даже кое-кто из родственников Государя. Но после двух прошедших в марте заговоров и ночных допросов все понимали, что не надо было даже «из патриотических чувств» и в «поддержку Ста дней для мира» выводить на улицы народ, не предупредив Государя… Так, неровен час, можно за землевладельцами если не головы, так собственности лишиться… Он сказал это тогда Императору Михаилу, со всем положенным почитанием, но честно и в лицо. Говорил, и чувствовал, как сорочка под фраком взмокла и ноги ватой набивают.Но зря боялись они все тогда. Пронесло. Да — Государь поставил всех в жесткие рамки, сказал, что и простой народ, и казну в обиду не даст, но и их защитит, да и мошна честного купечества не пострадает. Не обманул. Даже постоянный Совет промышленников при Его Величестве из приглашенных учредил. Годы показали, что Михаил именно тот Царь, которого не только крестьяне, но и они русские промышленники всегда ждали. Тогда в марте 1917 года ультиматум французов, да и собственная глупость собравшихся, чуть не уровняли их с туземными холуями. Он Господь уберег. Перевернул позиции Государь.
За эти годы Императорский Экономический Совет разросся и конечно давно не собирался ежемесячно. На «всю толпу» не чаще двух раз в год находилось время у Государя. Но после Третьей Тихоокеанской войны выделился уже более узкий комитет, ставший десять лет назад Экономическим Советом при Особе Его Императорского Всесвятейшества и Величия. Кабинет, конечно, собирался чаще. Члены его даже получили свитский чин кабинет-секретарей, а Николай Александрович уже семь лет носил первый в Табели чин статс-секретаря Государя.Но ни за чины и прибыли он, звавшийся «Русским Морганом» (за эти годы стал не беднее чем Морган американский) Служил.Служил Величию России и Государю. Все, кто не смог так — остались вне Кабинета и доверия Государя.