Имперская гвардия: Омнибус
Шрифт:
Осторожно высунув голову из-за высокой стенки, обращенной к провалу, сержант смог хорошо рассмотреть Ризга-сити. Внутри высоких склонов кратера теснились здания из черного и серого камня. Ещё несколько дней назад извилистые улочки, наверное, были до отказа забиты народом и ярко освещены разбитыми сейчас фонарями, а дома — согреты геотермальной энергией, бесконечные запасы которой скрывались под поверхностью вулкана. Теперь город превратился в дымящуюся, укутанную тенями адскую дыру. Столица умирала на глазах Захарии, и на её останках могла поселиться лишь тьма.
Гвардейцы мало что могли с этим поделать.
Удостоверившись,
Со стороны горящих зданий на дальнем берегу донеслись три характерных, мощных и глухих хлопка, а на противоположном конце моста распустились бледно-желтые огненные цветки. Перестук выстрелов резко умолк, прекратился смертоносный дождь, поливавший переправу, но, к сожалению, завывания ризгийской пропаганды продолжались и становились всё безумнее.
— Объединитесь с нами! Ваша битва проиграна! Уста Хаоса изрекают истину!
— Серж, клянусь тебе, если этот долбаный мятежник мне попадется, я ему башку откручу!
Мелнис явно выходил из себя, но это не слишком волновало Захарию, поскольку так боец забывал о ранении. По-настоящему беспокоили сержанта активные перемещения на той стороне, в направлении моста — видимо, противник отреагировал быстрее, чем надеялся сержант. Сообразив то же самое, Коарто не упустил возможности запустить гранату, чуть ли не вслепую, прямо к входу на переправу. Шестеро молодых гвардейцев, построившись цепью, выдвинулись вперед и открыли огонь, а за ними последовали Адуллам и Беор, которые уже приготовили подрывные заряды.
Хорошо ещё, ризгийцы не обстреливали собственный мост, — переправа была нужна им целой, — но на башню, занятую тремя элизийцами, это не распространялось. Муниципальное здание содрогнулось под шквалом взрывов, и потерявший равновесие Мелнис с руганью распластался на холодной каменной крыше. Услышав громкий свист, Захария и его товарищи инстинктивно пригнулись, но мина прошла по высокой дуге и скрылась в разинутой пасти ущелья.
После пары близких попаданий и дальнего промаха мятежникам не составило бы труда быстро пересчитать траекторию, послав новые заряды на головы гвардейцам. Такая меткость означала, что противник находится относительно недалеко и на линии прямой видимости.
— Прилетела сзади, — спокойно произнес сержант в комм-бусину. — Разберись, Сояк.
Перед гранатометчиком, подошедшим к противоположной стенке, раскинулась панорама неровных крыш и разбросанных здесь и там башен. Она простиралась до массивного кольца черных, бороздчатых скал, окружающих город. Защитники Ризга-сити были неопытными солдатами, — элизийским стандартам они уж точно не соответствовали, — поэтому Сояк искал самую очевидную минометную позицию.
Через несколько секунд он заметил верхушки шлемов, принадлежавших двум солдатам, которые устроились на узкой и плоской крыше, в пятистах метрах от гвардейцев и на десять метров ниже. Пригнувшихся врагов частично скрывал большой вентиляционный короб. Зарядов у Сояка осталось немного, и каждым выстрелом следовало
С другой стороны башни Мелнис снова поднялся на ноги и водил из стороны в сторону стволом плазмагана на сошке, целясь вдоль моста. Дым на дальнем краю ущелья развеялся, открыв взгляду десятки повстанцев, которые перемещались между многоэтажными зданиями и широким участком свободного пространства, прямо напротив входа на переправу. Одно из таких строений, через улицу от моста, привлекло внимание здоровяка; хмыкнув, он немного сдвинулся вбок и увидел на крыше высотки часть крупной металлической конструкции. Внутри, в паутине змеящихся кабелей, деловито сновали неясные силуэты.
— Прислушайтесь к голосу разума! Ничто не заставит замолчать уста Хаоса!
Стиснув зубы от боли, Мелнис поднял ствол плазмагана, тщательно рассчитал траекторию и нажал на спуск. Сгусток перегретой плазмы по дуге пронесся над разломом, расплываясь и теряя форму — но, когда поток достиг цели, в нем ещё осталось достаточно разрушительной силы. Видимая элизийцу часть конструкции разлетелась на куски, механический голос внезапно умолк, и здоровяк победно усмехнулся: это действительно был передатчик.
Огонь распространился дальше, вне поля зрения Мелниса. Несколько секунд спустя бойца отдельно порадовал пылающий мятежник, свалившийся с крыши. Понимая, что занимается самообольщением, плазмометчик всё же очень сильно надеялся, что упавший окажется «устами».
— Теперь-то ты заткнешься!
Захария, слегка улыбаясь, покачал головой. Тем временем неторопливое солнце все выше поднималось над огромными склонами вулкана, и разрушительное сражение, идущее далеко внизу, озаряли первые лучи дневного света. Что-то блеснуло вдали, среди домов, и нахмурившийся сержант снова заглянул в снайперский прицел. В тот же самый момент в его ухе затрещал голос Коарто, произнесший одно-единственное, простое слово, которое командир хотел бы услышать меньше всего.
«Танки».
Сквозь рассеивающийся дым уже можно было разглядеть передовую машину, полускрытую за нестройной толпой бегущих в атаку мятежников. Она оказалась низкой и плоской, с чем-то вроде башни на крыше — видавшая виды, едва ползущая «Химера» с расколотой и покрытой вмятинами броней. Вооружение на верхних турелях точно не представляло угрозы, но установленный на корпусе тяжелый огнемет выглядел опасно целым. Казалось, что бронемашина с трудом поворачивает направо, — скорее всего, из-за повреждения ходовой части на левой стороне, — а тупой нос главного орудия неподвижно смотрел вперед. Экипаж не мог сразу же навести тяжелый огнемет на элизийцев, но водитель маневрировал, явно собираясь это исправить.
Следом катился столь же дряхлый «Леман Русс», лишившийся главного орудия; впрочем, спонсонные установки угрожающе поворачивались, отслеживая цели. Мучительно ползущая «Химера» частично перекрывала танку обзор, так что он не представлял реальной опасности, пока бронетранспортер оставался впереди. Захария решил, что «Русса» поставили назад из-за более низкой боеспособности. Впрочем, если бронетехника сумеет добраться до переправы, то учинит хаос и там, и на улицах по эту сторону от разлома.