Имперский престол
Шрифт:
Не обо всем самом важном успели договориться патриархи, но откладывать богослужения, никто не стал и главы церквей провели служения в храмах Москвы. И вот сейчас мы наблюдали за невообразимо красивым зрелищем.
Колоны верующих стекались на Красную площадь. Сразу прибавилось работы городской страже и выделенным в усиление двум стрелецким полкам. Нельзя было допустить давки, а это было вероятным итогом появления на Красной площади огромного количества людей.
Огромный колокол оглушал. Это было изделие, которое можно было бы назвать «царь-колокол», если только недавно отлитый колокол все же несколько не уступал тому, что будет в будущем
Я не был столь религиозным, по сравнению с большинством людей этого времени. Однако, как уже говорил, все более проникался православием. И тут дело было не только в том, что обществе верующих, сам отдаёшься общим тенденциям и веровать. Я и при критическом осмыслении не умом, но душой, начинаю принимать Господа. Потому все происходящее щемило и мое сердце, сердце православного государя.
— Отче наш, иже еси на небесех… — начал читать молитву Гермоген, как только все крестные ходы объединились и патриархи-гости, со своими помощниками, несущими большие кресты, взошли на сооруженный помост.
Люди встали на колени и начали исступленно проговаривать, или даже выкрикивать, с желанием «докричаться» до небес, слова молитв. Я так же стоял на коленях, искренне молясь, но все же то и дело, посматривая по сторонам. Я православный государь, но, в этом словосочетании акцентирую логическое ударение на «государь». Потому даже сейчас не могу полностью предаться молитве, а должен видеть и примечать многие особенности. И оценка происходящего мероприятия была более чем высока. Эти люди, что молятся и на площади, и вокруг Кремля, да весь центр Москвы заполнен толпами народа, они не должны предать. Скажи сейчас молящимся, что государству нужны их деньги, так последние портки отдадут. Да что там деньги, они жизни не задумываясь положат.
После «Отче наш», прозвучал «Псалом 90», после «Символ веры», «Молитва к Пресвятой Богородице», «Иисусова молитва». Всего двенадцать молитв были озвучены. После, буквально по минуты три каждый патриарх обратился к людям с напутствием и наставлением.
Но и этим все не закончилось. Сразу же после молитв, по всей Москве открылись более двадцати пунктов раздачи «подарков». Большой хлеб и кольцо колбасы получали все желающие, без какого-либо подсчета. Мною, при подготовке такой раздачи «дормовщины», были учтены ошибки Ходынского поля, когда, при коронации последнего русского императора, в давке, погибло много человек. Пункты раздачи были размещены по разным районам Москвы и рядом с ними было не менее полусотни стрельцов, смотрящих за порядком. Ну и количество… сто двадцать тысяч хлебов и колец колбасы. Хлеба и зрелищ! Сегодня было и то и другое.
Пошли «преломить хлеб» и все делегации, как и бояре. Внутри Кремля были поставлены столы, которые просто ломились от еды и вина. И все ели, непринужденно общались, проникались ситуацией, делясь впечатлениями. Подобное провернуть хоть в Константинополе, пусть и в Антиохии, невозможно.
3 июля 1609 года в присутствии патриархов состоялось торжественная закладка нового храма, вероятно, даже собора, посвященного святой Софии. Это будет большой храм, больше, чем Константинопольская София, и архитектура этого сооружения будет похожая на ту, что присуща бывшему главному храму христианства, а нынче — мечетью.
Подобное строительство, только по приблизительным подсчетам обойдется в пятьсот тысяч рублей. Очень много. Но оно того
А потом началась работа. Очень сложная, муторная, скрупулёзная. Тут выявились все проблемы Русской Православной Церкви, точнее ее представителей. То, как работали с книгами патриархи Феофан и Кирилл, заслуживало уважения. Они даже с русскими текстами, по средствам двух, а то и трех переводчиков умудрялись прорабатывать большие объемы. А после обсуждались все не состыковки, противоречия, что скопились в русском богослужении.
Я на корню пресекал стремления иных иерархов все бросить и откреститься от работы. При этом получилось несколько раз указать и на то, что даже антиохийские и александрийские книги могут немного, но противоречить между собой, как и иерусалимские. А эти церкви находятся, можно сказать, «в шаговой доступности» друг от друга.
— Что скажешь? — спросил я у Гермогена, когда уличил минутку между нескончаемыми заседаниями и работами отдельных комиссий и секций.
Патриарх выглядел странно, противоречиво. От недосыпа глаза Гермогена были впалыми, образовавшиеся мешки под глазами старили мужчину. Но… вот в чем парадокс — он светился и, казалось, усталые глаза сверкали.
— Академия будет! — на выдохе сказал Гермоген.
— Слава Богу! — я искренне восславил Господа.
— Освобождай, государь-император, Кремль. Тут и будет академия, — Гермоген ухмыльнулся кривоватой, усталой улыбкой. — Ты слово свое давал!
— За этим дело не станет, — ухмыльнулся я, делая себе заметку дать поручение Акинфию отправиться в строящийся дворец для выяснения готовности первых пяти комнат дворца. Пяти мало будет, но для того, чтобы начала действовать Московская Православная академия, потеснюсь.
Гермоген посмотрел на меня… таким глубоким, мудрым, оценивающим, взглядом, как будто только что впервые увидел.
— Уразумей, государь-император, что еще год тому назад, я был готов стать тебе врагом. Считал, что самозванец ты и глупец, — патриарх сделал паузу, а я растерялся, собираясь уже обрушить на патриарха свой гнев. — Все прошло, государь-император. Кто бы ты ни был, но это Господь прислал тебя. Такое дело сделать!!! Москва нынче Третий Рим и то твоя заслуга. Русская церковь, недавно ставшая патриархией, нынче главная в христианстве. Так что я отныне и до скончания своих дней буду слушать тебя и почитать. Спаси Бог, государь!
Гермоген привстал и поклонился. Я ошалел. Одна растерянность пришла на смену другой. Что? Гермоген поклоны бьет? А и почему бы и нет! Церковь за последний год получила триста тысяч рублей, при том, что земли я у монастырей не забираю и они кормят церковников. Провел только один закон, по которому дети церковников обязаны либо идти в священники, но после экзамена в патриархии, а теперь и обучения в академии, либо в чиновники, опять же, после экзамена в ведомстве Луки или обучения в государевой школе. Или слова Гермогена все же не про деньги?..