Имперский сыщик. Аховмедская святыня
Шрифт:
– То возможно, это мощи прародителя аховмедцев, - выдохнул профессор.
– Самого Рогатого Бога.
– В таком случае, все сходится. Для аховмедцев, - Меркулов сказал это таким тоном, точно Маар То Кина здесь не было и они разговаривали с Галаховым промеж собой, - это действительно очень важная реликвия. Даже если она не обладает какими-то магическими свойствами. Хотя если ее выставили в музее, то вряд ли обладает.
– Но почему ее открыли для всеобщего обозрения, я этого не понимаю?
– профессор развел руками.
– Так тут все
– И что же, получается, реликвия потеряна?
– Нет, она представляет слишком большую ценность. Извините, Маар То Кин, но кто владеет копытом Рогатого Бога, тот владеет влиянием над аховмедцами.
Козлоногий скрипнул зубами, встряхнул седой гривой, но кивнул.
– Вы правы, любая частичка Рогатого Бога имеет для нас великую ценность. А уж копыто, которое он отсек себе перед смертью и в насмешку бросил в сторону врагов...
– аховмедец затрясся, то ли как в припадке, то ли как зайдя с лютой стужи в натопленную комнату. Слов не нашел, понял Мих.
– Мы пойдем на все, чтобы завладеть этими мощами.
– Вот вам и мотив, - ни к кому не обращаясь, сказал Витольд Львович.
– За расположение аховмедцев некоторые могут пойти на открытую конфронтацию. Мне ясно пока одно, святыня в Моршане. В противном случае, те силы, которые стоят за ограблением музея и убийством Логофета, уже бы начали действовать.
– Теперь надо найти черного человека, - кивнул Маар То Кин.
– Нет, реликвия не у него. Он лишь инструмент, помогающий добиваться нужного результата. Признаюсь, инструмент универсальный и весьма сильный. Мне кажется, что копыто Рогатого Бога находится у того, кто помог Черному ограбить музей, а может, действовал и вместе с ним. Скорее всего, последнее, потому что тогда святыня была бы уже у Черного.
– И как нам выйти на этого мерзавца?
– Набычившись, спросил Маар То Кин.
– Мои ребята разорвут его на месте.
– Оставьте это мне. Думаю, предатель понимает, что удавка затягивается и ему остается не так много времени. От вас требуется лишь охранять Виталия Арсеньевича. Думаю, к завтрашнему утру все будет уже кончено. На этом позвольте откланяться. За сегодня необходимо еще многое успеть.
Несмотря на протесты Галахова и аховмедца, Меркулов двинулся к двери и уже там, в третий или четвертый раз попрощавшись, вытолкал орчука наружу, а потом вышел и сам. Козлоногие, толпившиеся у двери, расступились, проводили пару, в особенности Миха, неодобрительными взглядами, но препятствий чинить не стали.
Вечереющее небо вкупе с набежавшими хмурыми тучами производило гнетущее ощущение. Будто надвигалось что недоброе, могущее повлиять не только на судьбу одинокого путника, попавшего под проливной
– Что, господин, домой поедем? Непогодится вона как, скоро ливанет.
– Поедем, но не домой.
Витольд Львович вскинул руку, но тут же помахал начавшей останавливаться открытой пролетке, мол, проезжай. А вот следующий экипаж, уже полностью закрытый, остановил. С неба как раз первая капля упала, чиркнула по носу орчуку, пощекотала, да плюхнулась на пыльную мостовую. Отерся Мих да внутрь поспешил, пока хозяин извозчику последние наставления давал.
– До Мглинского вокзала. Да мчи так, чтобы за ушами свистело. Быстро довезешь, гривенник сверху получишь. Да что там, пятиалтынный дам.
И сесть не успел, как сорвались с места. Подумал орчук, плохо в такую погоду гнать, самое легкое убиться, но мысль про себя оставил. Лицо господина опять в задумчивость погрузилось, да не в обычную размышляющую, а тревожную, опасливую. Сидит, губы кусает, трость в руках вертит, как оглашенный. На тряску внимания вовсе не обращает, хотя даже Миха из стороны в сторону швыряет на поворотах. Снаружи ванька кричит, ругается на прохожих, порой и встречных извозчиков черным словом награждает. Уж очень хочется ему призовые деньги получить.
Уже и дождь вовсю забарабанил по крыше, совсем холодом пахнуло. И рад бы сказать орчук, что свежестью, так напротив, смочил лихоимец-ливень пыль, понесся над мостовой дух грязи, стоков, нечистот. Если долгий дождь будет, то к утру и правду легче дышать станет, но теперь...
– Господин, к чему мы на Мглинский мчимся?
– Спросил орчук, не особо на ответ надеясь.
Но услышал Меркулов. Более того, повернулся к Миху, посмотрел внимательно в глаза и ответил.
– Черного поймать надо.
– Так вы ж говорили, что не собирается он уезжать?
– Он и не думает о таком, а вот Аристов собирается. Даст Бог, успеем до отхода поезда.
Лучше б молчал. Теперь уже совершеннейшим образом непонятно все стало. Причем же тут рыжий дворянин, коли уже с ним все решено, и он общего с их делами более ничего не имеет? А ежели Черного ловить, тот тут надобно через искариота рыскать, так и про последнего еще ничего не понятно. Качнулся экипаж последний раз, сильно накренясь вперед, да встал. Извозчик, запыхавшись, точно сам заместо лошаденки бежал, крикнул: "Прибыли, Ваше благородие". Пришлось выходить.
Дождь тут же надавал пощечин, нахлестал по шее, макушке, замочил мундир. Витольд Львович рассчитался с довольным извозчиком - тому хоть ливень, хоть град, знай, доволен, деньгу себе заработал. Так еще и в месте прибыльном встал - судя по движению, аккурат только что паровоз подошел дальнего следования, теперь и поторговаться можно, набив десять-двадцать копеек. Мокрый народ обычно гораздо сговорчивее...
– Состав только пришел, - тоже заметил Меркулов, - следовательно, минут сорок у нас еще есть, должны успеть. Идем.