Имперский сыщик. Аховмедская святыня
Шрифт:
То ли загадочное слово "протекция" свое дело сделало, то ли фамилия рыжего дворянина, но нож от горла убрался.
– Здесь ждите, - сказал третий, остававшийся еще дальше.
– Доложить надо.
И ушел, судя по стуку каблуков. А они остались. Будто делать еще чего оставалось? Теперь только ждать.
Глава 15, где Витольда Ль
вовича пытаются обокрасть, но
– Я вас несколько другим представлял, Витольд Львович, - сказал Большов.
Понял Мих, что это явно не фамилия, скорее, прозвище. Пудов в нем не меньше восьми, ростом тоже Господь не обделил. Только заметно, что давно Большов не работал руками - тело оплыло, шеи не видно совсем, ладони мягкие, нежные. Облачен, опять же, странно: не в мундир, а свободного покроя одежду, нечто вроде халата. Стыдливую лысину, точно каторжник какой обритый, порой поглаживает да посматривает с хитрецой. Непрост, ох непрост.
И вокруг не менее любопытно. Вот только казалось, бедные дома Сигаревки проходили, а стоило немного в арку углубиться - совсем другая картина, будто к найцам или катайцам попали. Повсюду подушки большие, которые, вроде, пуфами называются, вместо пола деревянного - ковер, стола вовсе нет. И задымлено вокруг, но вдыхать такое приятно, сладость особенная даже во рту чувствуется.
– Меня почему-то все не так представляют, - ответил Витольд Львович.
Стоял он перед Большовым спокойно, а тот, развалившись на пуфе, лениво смотрел на поднос с фруктами. Миху вдруг подумалось, что хозяин не славиец: вон глаза чуть раскосы, кожа темнее, хотя лицо, опять же, типично Моршанское, да и акцента нет. Черт его разберет.
– Касательно вашей просьбы...
– Большов задумался и вновь провел рукой по лысине, - ничем помочь я вам не смогу. И протекция Павла Мстиславовича не поможет, и мундир ваш. Поймите, Витольд Львович, есть Славия, - обвел он рукой комнату, - над ней Государь Император, есть Моршан, над ним генерал-губернатор, есть игорные дома и ростовщики, над ними уже я. Начну трепать про каждого клиента, кто со мной дело иметь будет?
– А если я скажу, что это просьба самого обер-полицмейстера?
– То я вам отвечу, что в следующий раз, когда увижу драгоценнейшего Александра Александровича, а встречаемся мы с ним частенько, то лично все ему расскажу. Ну полно, Витольд Львович, не вашей головы эта забота, не обижайтесь. Не держите на меня зла, вам это совсем не с руки, со мной даже великий князь и генерал-губернатор не ссорятся.
– Да не держу я на вас зла, - негромко ответил титулярный советник, - но как вы не понимаете, что дело идет государственной важности.
– Простите, Витольд Львович, какой страны?
– Усмехнулся Большов.
– Я, знаете ли, космополит. Удивительно легко чувствую себя в любом государстве, быстро ко всему приспосабливаюсь. Я жизнь знаю, меня судьба-злодейка помотала. Это в Славии что-то задержался, хорошо тут: законы суровы, но уравновешиваются своей неисполнительностью, люди холодны, но смягчаются после первой взятки, правители требовательны, но лишь к тем, кто не может быть полезным.
– Неприглядно вы Славию описываете.
– Она не лучше и не хуже других государств. Тракльванийцы всем хороши, но уж больно глупы. А этот их восторженный и тупой патриотизм - просто ужас. Тонуть будут,
– Сколько?
– Да почти все, - рассмеялся Большов, - если от вашего чина начинать, то и вовсе все. Есть пара фигур, которые вроде и интереса не имеют, но и им приходится, дабы к начальству поближе быть, и так далее. Могу, кстати, одним слухом поделиться, к моим делам он отношения не имеет, потому говорю без утайки. Единственное условие, все же на меня при случае ссылаться не нужно.
– Будьте покойны, - заверил Витольд Львович.
– Не так давно в одном салоне, может, с месяц назад, мой поверенный человек играл с полицейским чином, повыше вас, но пониже Александра Александровича. Подчиненный мой не без способностей, карты его любят, вот и облапошил благородного. Да немного-немало на девятьсот целковых.
У Миха аж в горле пересохло. Слышал он, что многие целые состояния в карты проигрывали. Да что далеко ходить - на их же Никитской купец Никифоров по синему делу сам сто рублей на ветер пустил по осени. Таких тумаков от жены получил, чуть ли не месяц потом к рюмке не притрагивался. Но то торгаши, у них деньги к рукам быстро прилипают. Вот и тогда Никифоров сказал: "Бог дал, Бог взял". И не стал жить хуже.
– Полицмейстер? - Только и спросил Витольд Львович.
– Полицмейстер, - кивнул Большов и продолжил, - вы знаете, как в таких случаях бывает. Начинают расписки писать, божиться, что отдадут, а потом пропадают или юлят сколько сил есть. Тут, напротив, по словам моего человека, даже бровью не повел проигравшийся, очки поправил и предложил следовать с ним до дома.
– И что дальше?
– Ничего, доехали, зашел к себе, потом вышел и полностью рассчитался.
– А ваш человек не интересовался, откуда у проигравшегося такие немалые деньги?
– Ох, Витольд Львович, удивляюсь вашей проницательности. Какие правильные вопросы задаете. Интересовался, конечно. Осторожно, меж делом. Сказал, дескать, понимает, как трудно такие средства сразу достать, готов подождать. Но полицмейстер ответил, что недавно по работе играл с высокородными господами, хотя сам к стуколке страсти не питает, и вдруг ему крупно повезло, поднял банк. Потому особых нужд не имеет.
– Очень интересно, - задумался Меркулов.
– Спасибо и на этом. Возможно, это поможет. Еще один вопрос. Не называйте имен, только скажите, есть ли у вас знакомый, который в течение года много проигрывался, но внезапно вдруг рассчитался со всеми долгами?
– Витольд Львович, я думал, мы поняли друг друга, - разочарованно протянул Большов.
– Я не прошу вас выдавать чужой тайны. Просто кивните, если так.
Собеседник еще немного поразмыслил, но все же качнул головой. На том Витольд Львович с Большовым попрощались, причем, как заметил Мих, довольно тепло, будто старые добрые приятели сто лет не видевшиеся, но поболтавшие пять минут и оставшиеся вполне довольные друг другом.