Импортный свидетель (сборник)

Павлов К.

— Еще есть что-нибудь по делу? — спросил начальник следственной части.

— Есть, — сказал Нестеров, — Нами установлено, что история болезни Роксаны Ирвинд подвергалась самому внимательному изучению. Ее дважды затребовали различные представители медицины, даже гастроэнтерологи и офтальмологи. Здесь нет ничего незаконного, но в нашем случае настораживает каждая деталь. Патологии как первые, так и вторые не обнаружили. Незадолго до ее выписки из больницы несколько раз мужской голос выяснял по телефону время ее выписки. Однако, по словам

няньки, она вышла оттуда одна, та ей еще помогала открыть дверь.

— И все? — спросил начальник следственной части.

— Нет, не всё. Мною установлен также автомобиль, в который села Роксана, выйдя из клиники. Не будем осуждать несчастную одноногую девушку, что она не воспользовалась услугами такси, а села в белые, первые попавшиеся ей, «Жигули» с номерным знаком П34-41 МЖ к двум мужчинам. Один из них Глотов, фамилия другого уточняется. Роксана попросила подвезти ее к дому. Она с ними говорила в машине, судя по его показаниям. Ее речь была сумбурной, она говорила и о том, что дверь в квартиру не заперта и дома развал, и телевизор, скорее всего, наделал пожару.

— И? — спросил начальник следственной части.

— Оба мужчины оказались искателями приключений, но в данном случае, как утверждает один из них, они решили помочь несчастной.

— И что дальше?

— Дальше — высадили ее возле указанного ею дома, и она поковыляла к себе, а они развернулись и поехали по своим делам.

— Она разговаривала с ними, быть может, какой-то намек дала?

— Она вышла из машины чуть не за квартал, как они утверждают. Я в это не верю. Девушка в ее положении так не поступит.

— Но вы же, я надеюсь, не подозреваете убийство?

— Пока нет, но будет видно, собираю данные. Пока жаловаться на уголовный розыск не было оснований, все мои поручения ребята выполнили исчерпывающе и основательно, — сказал Нестеров.

11

— Разрешите, Николай Константинович?

— Пожалуйста, входите.

— Держитесь крепче, я принес вам добрую весть.

— Что такое?

— Дело по Роксане Ирвинд прекращать надо.

— Это приостановленное за нерозыском потерпевшей?

— Точно, оно. Нашлась девка.

— А где она была?

— Родители говорят: шлялась где-то, в каком-то притоне прожила месяца четыре и вернулась.

— Еще чего родители говорят?

— Говорят, что явилась в невменяемом состоянии.

— Говорят или в невменяемом?

— Да вот же заключение врача, читайте.

И дознаватель передал Нестерову вчетверо сложенный листок. Это было заключение врача, сделанное на бланке Четвертого главного управления Минздрава СССР.

— А саму девушку ты видел?

— Видел. Она, правда, не вышла ко мне, сидела, задрав ноги, перед телевизором.

— Ноги или ногу?

— Гм, — сказал дознаватель, — ноги, конечно. А то черт ее знает — может, на ней протез был.

— Когда дернулась домой?

— Отец позвонил, сказал, что сегодня утром.

— Значит, так: проверь все поточнее, дай заключение по всей форме и узнай, где именно она пряталась эти месяцы. Если все, как ты говоришь, будем прекращать дело.

Так уголовное дело по факту исчезновения гражданки Роксаны Германовны Ирвинд было прекращено производством по причинам, которые можно было квалифицировать как отсутствие события преступления.

Однако ни дознаватель, ни Нестеров из-за чрезмерной перегруженности, что, впрочем, их не оправдывает, не побывали больше в доме Ирвиндов, поскольку, если бы они там побывали, то им бы показалось странным, что дверь открыла совершенно здоровая девушка.

Письмо Роксаны родителям за границу нашло свое место в семейном архиве и было признано письмом помешанной из-за серьезной травмы ноги, которую, однако, удалось залечить.

С момента возвращения домой Роксана боялась одна выходить на улицу, пристрастилась к алкоголю.

12

На этом историю невероятного исчезновения девушки можно было бы закончить, если бы несколько лет спустя полковник милиции Нестеров не принял бы к производству очередное дело и почему-то не вспомнил вдруг про исчезавшую Роксану.

— Старик, — сказал Нестерову начальник следственной части, — это дело для тебя. Ты ведь любишь всякого рода сенсации. Вот, представь себе, приходит парень на медкомиссию. Ему семнадцать лет, и его пригласили в военкомат с тем, чтобы решить, в каких войсках он будет служить. И вот хирург, видимо, что-то заподозривший, предложил ему лечь на обследование. В клинике парню задали чудовищный вопрос: «Когда тебе удалили почку?»

— Хорошо, — сказал Нестеров, — но при чем здесь следствие?

— Как при чем? Парень действительно за пять лет до армии лежал в больнице. Ему удаляли аппендицит, но при этом разрезали живот до позвоночника и украли почку. А матери — у него мать только, отца нет, и она, видимо, человек, что называется, простой — матери наговорили, что еле спасли сына. Короче, она все эти годы только на врачей и молилась.

— А врожденная патология исключается?

— В том-то и дело, за подписью врача-эксперта по нашей просьбе заключение пришло в прокуратуру, и вот оно у нас. Так что принимай к своему производству. В твоем успехе я, как всегда, не сомневаюсь.

Ничего не сказав, Нестеров отправился в свой кабинет. Некоторое время оттуда доносился ровный говор следователя по особо важным делам, потом несколько раз звонил телефон, потом Нестеров вышел и потребовал себе машину.

Через сутки уже стало известно, что врач, делавший в свое время операцию сегодняшнему призывнику, эмигрировал из СССР и ныне живет во Франции. Его фамилия Мирский. Еще Нестеров узнал, что Мирский аттестовывался во всех клиниках, где он работал, в высшей степени положительно.