Импровизация на тему убийства
Шрифт:
Как только в речи Бажовой образовалась небольшая пауза, я сразу же ею воспользовалась:
– Виктория, а как Алексей распорядился деньгами?
Вика повернула ко мне худенькое лицо с усталыми карими глазами. Она была такой маленькой, такой замученной борьбой за правду, что я сделала второе грандиозное открытие: передо мной сидит фанатик.
– Какие деньги? Откуда? – растерянно спросила она. «Деньги» она произносила, как неприличное слово.
– Ваш подзащитный специально в убийстве признался, чтобы потом шантажировать
Я не случайно именно так подала информацию. Если я хочу, чтобы Вика отцепилась от Ника и Зюзи, необходимо было смутить Бажову, посеять в ее голове сомнения в искренности Комова. Фанатики не умеют прощать – черное или белое, ангел или демон. И очень хорошо, что об афере приятеля Комов Вике не рассказал. Это было мне на руку. Упоминать Виктора при Вике я тоже не стала – надо убедить ее, что именно Комов был инициатором шантажа.
А Вика-то купилась.
– Нет, я не знала. – Бажова была не просто смущена. Она была раздавлена. А через две секунды фанатка обрела новую правду. – Вы врете!
– Вообще-то нет. – Ник наконец-то сориентировался. – Три раза мой адвокат, с которой вы неоднократно общались на суде, переводила деньги на специальный счет, для Алексея Комова и его помощников.
– Он бы сказал! Алексей – очень честный человек, я десять лет его знаю, я обо всем в жизни с ним говорила! Он бы мне рассказал, если бы получил от вас деньги. И потом, какие деньги могут оправдать то, что он лучшие свои годы в тюрьме провел?!
Сухарев усмехнулся в своей обычной высокомерной манере, которая всегда меня раздражала, а сейчас казалась как нельзя кстати:
– Виктория, вы хотите сделать разоблачительный материал? А продавать его собираетесь по крайней мере в федеральные издания?
Вика снова возмутилась:
– При чем здесь «продавать»? Я хочу всей стране рассказать, что вы сделали! Как вы человека невиновного в тюрьму засадили.
– Да, – откровенно издеваясь, кивнул Ник. – Конечно, интересная тема. Только понадобятся доказательства, факты. Вы нашли следователей по этому делу? Они подтвердят, что улики против Комова были сфабрикованы?
– Я найду!
– Найдите. Спросите их, как это получилось? Ведь они или не справились со своей задачей, или приняли от меня взятку. Вы ни разу этого не произнесли, но уверены, что я заплатил следователю, судье, кому-то еще, чтобы Комова посадили, а про мою тещу вообще забыли. Думаете, после публикации вы будете со мной судиться? Нет. Вам предъявят обвинение в попытке опорочить наши следственные органы. Кажется, это уголовное дело. Точно я не знаю, вам надо будет у юристов проконсультироваться.
Вика задумалась. Мы давили на нее, как в ОГПУ. Честно говоря, я уже засомневалась, что это правильно.
– Ваш адвокат – это та женщина, которая Алексея на суде защищала?
– Да.
– Она, наверное, все об этом деле знает?
– Знает, – согласился Сухарев.
Я не могла понять, куда Вика клонит? Наконец она вздохнула, решительно поднялась и сказала:
– Вы можете говорить все, что вам угодно. Правда – это такая вещь, которая никому не нужна. Но она всегда побеждает.
Кажется, это означало: «Мы пойдем другим путем!»
Когда дверь за Викторией закрылась, Сухарев подошел ко мне, взял за руку, поднес ее к губам. Поцеловав ее неожиданно ласково, он сказал:
– Отличная работа. Думаю, наша подруга еще немного крыльями похлопает и сникнет. Отчасти мне его жаль. Десять лет отмотал, судимость получил – и ни гроша не заработал. Кинул его дружок…
– Да, я тоже так решила…
Ник отпустил мою руку и направился к бару.
Глава 25
Около десяти вечера я услышала, как к дому подкатила машина Сухарева. У меня немного задрожали руки. Сколько бы я ни приказывала себе сдерживать эмоции, ничего не получалось.
До приезда Ника я сидела на кровати и слушала звуки дома. Я сознательно прощалась с ним.
В комнате за стеной было совсем тихо, но я знала, что Митька не спит. Он, нацепив наушники, играет в компьютерные игрушки. Хотя, если Митька хоть немного поумнел за последние годы, в данную минуту он тихо лежит под одеялком, изображая спящего ангелочка. Папа заглянет в комнату сына, умилится его милой мордашке в обрамлении рыженьких кудряшек, тихонько закроет дверь и больше соваться не будет. Тогда и наступит время игр. Стервец. Я все равно проверю, спит ли он, после разговора с Ником. Наверное, это будет в последний раз.
У меня на душе было почти спокойно. Теперь все хорошо. Все улажено и прощено. Ника больше не побеспокоит упрямая журналистка, Комов уберется восвояси жаловаться на жизнь и рассказывать тюремные байки, Зюзя вернется домой и порадуется моему тотальному отсутствию. Ник сильный, с ним все будет хорошо. Он сам сказал, что ради сына он сможет терпеть Жанну и расплачиваться по ее счетам. А я буду с Игорем. Разве я не заслужила награду?
Послышались шаги Ника, он подходил к комнате Митьки.
Я поднялась с кровати, не давая себе времени на размышление, подошла к двери, открыла ее и высунулась в коридор. Как я и предполагала, Ник любовался на Митькин спектакль, не подозревая, что его разводят.
– Ник…
Он повернулся ко мне. Посмотрел как-то грустно. Закрыл дверь и подошел.
– Я должна кое-что вам сказать. Приглашаю на коньяк…
Мы разместились в креслах, и только тогда, разливая коньяк в бокалы, я призналась:
– Хочу уйти отсюда.
– Что это значит?