Импровизация в тональности форс-мажор
Шрифт:
А Сашка не мог им помочь, поскольку глаз не мог отвести от страннейшего зрелища: вдруг откуда ни возьмись взмыла в воздух странная тварь — что-то вроде спутанного клубка щупалец, отдаленно напоминающих осьминога, если этот осьминог успел уже издохнуть и слегка разложиться.
Тварь стремительно понеслась к бабочке, опутала ее — и оба существа потемнели, распались в чернильно-черную тьму.
Амулет на Сашкиной груди, который должен был предупредить об отсутствии Володьки, нагрелся и тревожно запульсировал.
—
Ее голос смешался с голосом представителей службы безопасности казино, которые тоже пытались навести порядок.
— Володька… — с трудом выдавил Сашка. — Нужно найти Володьку, с ним что-то не так!
Людоедка выругалась по-немецки.
— Возвращайтесь на "Блик», я его найду, — сказала она.
И нырнула в бурлящий хаос, подменивший собой холл самого большого казино на Роовли-Кообас.
***
Бывают события, которые разбивают жизнь на до и после. Даже так — которые разбивают жизнь на возможное и невозможное.
Для Белки невозможно будет жить без лисицы. Оборотничество — ее суть, ее культура и вера. Куда она без них?
Для Сандры невозможно будет жить с мыслью, что сестра предала ее. Что это Сая, та самая Сайка, которую в школе дразнили булочкой с изюмом — из-за веснушек и потому что имя такое — сотворила такое с ее подругой. И что вина за это лежит на Сандре: слишком долго она выжидала, никак не могла принять, что ее сестра дошла до такого.
Но и умереть просто так Сандра тоже не могла. Сильный маг способен покончить с собой почти в любой момент — достаточно начать какой-нибудь выосокоэнергетический процесс и перестать контролировать потоки силы, протекающую сквозь твое тело. В данном случае магическое истощение не помеха, даже скорее подспорье: контроль утрачивается сразу, «на входе». Сандра была здоровой девушкой, очень любила жизнь. Ее подсознание даже не давало рассмотреть этот вариант как один из возможных, отшатываясь от ужаса небытия. Кроме того, умереть на месте значило бы предать Белку и остальных.
Оставался последний выход.
И тогда, словно дракон из скорлупы, появилась другая Сандра, та, для которой невозможного не существовало.
— Черт, — когда бабочка приземлилась на голову Психеи, та немедленно окуталась серым туманом: дымилась ее одежда, ее тело, даже защитные амулеты, половина из которых вспыхнула тревожным алым огнем. — Санька, ну почему ты сразу не сказала, что пустотник — ты?! Могли бы договориться!
Как ни странно, в голосе сестры ни звучало ни боли, ни горечи — только огромная злая досада.
В следующий миг она осела на камни — не как оседает человеческое тело, когда сознание медленно отключается, и не как оно падает после парализующего заклятья или мгновенной смерти.
Если бы Сандра что-то чувствовала, ее бы замутило.
Бабочки бесновались вокруг, и тела Психеи и ее подручных истаивали, превращались в синий туман вместе с камнями, с кустарником, со всем вокруг. Только безвольное тело Бэлы оставалось невредимым. Почему-то. Сандра не знала, как так вышло, что бабочки ее не трогали. Может быть, по той же причине, что они не трогали саму Сандру.
Спираль боли и равнодушия раскручивалась в нее в душе, и синие бабочки множились, двоились и троились, фигурным винтом упираясь в закатное небо. Красивое зрелище…
— Саня!
Сандра опустила глаза, и с удивлением увидела, что Бэла приподнялась на локти и смотрит на нее налитыми кровью, заплывшими глазами.
— Останови это!
— Не могу, — устало сказала Сандра. На самом деле она могла… наверное. Просто не хотела. Зачем? — И не бойся. Нам они не повредят.
— Нам… пускай, — Бэла говорила сипло, как при сильной простуде. — А планете?!
Сандре было плевать на планету. Мир, где Белка из-за нее потеряла все; мир, где собственная сестра предала ее — такой мир не стоил того, чтобы существовать. Что там какая-то одна планета.
— Здесь дети на аттракционах! Мы же видели!
Да, видели. Ну и что? Дети, взрослые… какая разница.
— Сандра, если ты их всех убьешь, я не смогу быть твоим другом!
...Еще одно предательство. Впрочем, Белка имеет право. Сначала ведь Сандра сама ее предала.
— Это ничего, что я потеряла лису! — Белка встала, сделала шаг к Сандре и ее ноги подломились.
Саньке пришлось шагнуть вперед, ловя ее за локти.
— Это ничего, — пробормотала Белка, пьяная от боли. — У меня есть эфир. Есть вы с Сашкой. Все… все в порядке. Убивать… тяжело. Я знаю. Пожалуйста, не надо больше.
«Да, тот врач на Тэте-115», — вспомнила Санька.
Белка убила его, потому что он отказался лечить детей барсуков во время эпидемии.
Дети!
Дети в тематическом парке, Белка правильно сказала! Как же она могла забыть!
Это ведь в конечном счете то, что делает человека человеком. Нельзя вредить малышам. Просто нельзя.
Отозвать бабочек назад — легче сказать, чем сделать! Как же это получилось у Сашки в прошлый раз?!
Сандра попыталась отозвать заклинание — не выходило. Не было даже не сил, не было чего-то главного, чего-то важного, того, что позволило бы ей искренне отменить действие разрушительного заклятья. Она уже понимала, что ей нужно это сделать — но все еще не могла захотеть.
— Возвращайтесь! Уходите! Вы больше не нужны! — глупо, но ничего кроме этого вопля Сандра не могла придумать.