Имя мне — Легион
Шрифт:
Когда Рысь пустился в путь, Мала и Дилк прогуливались возле «Скитальца». Мала раздумывала над тем, будет ли еще Корго убивать людей. Новый Корго нравился ей гораздо меньше, чем Корго-мститель. Она пыталась понять, навсегда ли изменился ее друг. Надеялась, что нет…
Рысь поддерживал радиоконтакт с Бенедиком.
Сандор потягивал ксмили и улыбался.
Через некоторое время Корго опустил катер на землю.
Рысь спешил к нему с противоположной стороны.
Корго и его первый помощник начали разгружать катер.
Рысь очень торопился.
— Я рядом. Пять минут.
— В таком случае я прерываю контакт, — Бенедик.
— Еще рано.
— Прости, приятель, но ты слышал, что я сказал. Я не собираюсь присутствовать при его смерти.
— Ладно, дальше я и сам справлюсь, — Рысь.
Вот как получилось, что, прибыв на место, он увидел рядом со «Скитальцем» собаку, человека и уродливое, но разумное четвероногое существо.
Первый выстрел попал в корабль. Человек упал.
Четвероногое существо хотело сбежать, и Рысь спалил его.
Собака метнулась в корабль.
Рысь развернул флайер для очередной атаки.
И заметил еще одного человека, который подошел с другой стороны корабля, видимо, что-то там делал.
Человек поднял руку, и возникла вспышка. Корго выпустил лазерный луч, запрятанный в смертоносном кольце.
Луч прорезал корпус флайера, поразил левую руку Рыси возле локтя и вышел наружу через крышу.
Рысь вскрикнул от боли, попытался удержать управление, а Корго бросился внутрь «Скитальца».
И тут Рысь задействовал пушку — снова, и снова, и снова. Он кружил над «Скитальцем», который превратился в охваченные пламенем обломки посреди моря расплавленного песка.
Но Рысь продолжал выпускать заряды, а потом связался с Бенедиком и задал один-единственный вопрос.
— Ничего, — пришел ответ.
Тогда Рысь повернул назад, включил автопилот и потянулся к аптечке первой помощи.
— …А потом Корго хотел забраться в «Скитальца», собирался обстрелять меня, но я успел раньше. — Рысь.
— Нет, — Бенедик.
— В каком смысле «нет»? Я там был.
— Я тоже, некоторое время. Я должен был понять, что он чувствует.
— И что?
— Он схватил на руки щенка Дилка и сказал ему: «Прости меня».
— Ну, как бы там ни было, он мертв, и мы выполнили задание. Все кончено. — Сандор.
— Да.
— Да.
— Давайте, прежде чем расстаться навсегда, выпьем за то, что мы отлично справились со своей работой.
— Давайте.
— Давайте.
Что они и сделали.
Несмотря на то что от «Скитальца» и его капитана ничего не осталось, Службе Безопасности удалось идентифицировать искусственное сердце, которое все еще билось, хоть и не очень ритмично, среди горячих обломков.
Корго умер, и все тут.
Ему следовало знать, против кого он осмелился выступить, и вовремя сдаться властям. Разве можно надеяться справиться с тем, кто в состоянии найти отмычку к твоему сознанию, с тем, кто отправил сорок восемь человек и семнадцать злобных, уродливых инопланетян в лучший мир, и с тем, кто знает все до единой улицы в Галактике?
Зря он связался с Сандором Сандором, Бенедиком Бенедиктом и Рысью Рысом. Ему следовало знать.
Потому что их настоящие имена — Тисифона, Алекто и Мегера. Фурии. Они возникают из хаоса и несут отмщение; насылают несчастья и безумие на головы тех, кто забывает о законе, кто совершает преступления против жизни и света, кто берет силу Пламени в свои слишком смертные руки.
Кольцо царя Соломона
Скарл носил его в уме — и поэтому умел разговаривать со всеми существами, не понимая, впрочем, ни одного из них. Затем наступил момент взаимопроникновения.
У царя Соломона имелось кольцо, и у того парня, о котором мне нужно рассказать тебе, тоже. Только у Соломона оно было массивным и железным, с пентаграммой на печатке, а у Билли Скарла — невидимым, так как он носил его в уме. Тем не менее оба кольца служили одинаковым целям.
По легенде, кольцо Соломона давало тому возможность понимать язык зверей. Если ты помнишь, Скарл тоже был наделен подобным даром. Полагаю, именно это было причиной его необычной восприимчивости.
Пишу тебе это письмо, Лиза, потому что ты — единственная, кому удалось завербовать его, и, кроме того, думаю, что он был влюблен в тебя. Возможно, я ошибаюсь. Если так, мне остается лишь попросить прощения за назойливость и положиться на твое чувство юмора, расставляющего все по своим местам.
Вчера вечером (думаю, что именно вчера) я/мы обедал/и с доктором Хейлом. Ты его не знаешь. Он похож на большого панду: белые ботинки (как правило), широкие черные брюки (всегда), белая рубашка (всегда), черный галстук (то же самое) и что-нибудь черное на макушке (обычно). А еще у него вечно скорбные глаза и пара увесистых чайных блюдечек заместо ушей (когда-то он был боксером полутяжелого веса, и довольно приличным). Нос у него — как старая Эйфелева башня и свернут набок. Он умудряется почти обходиться без обычной психоаналитической болтовни врачевателя комплексов. Он утверждает, что его репутация Свенгали от медицины основывается на том, что его внешний вид с первого же взгляда внушает пациентам жалость, но я иногда удивляюсь. Когда он принимается молоть всякую чушь, черты его толстого лица вроде как расплываются, пока вам не начинает казаться, что вы смотрите на портрет Макиавелли на пенсии.
Впрочем, он еще не на пенсии и расправляется с бифштексами как надо…
Прожевав очередной кусок:
— Как там насчет Билли Скарла?
— Ты же врач. Вот и скажи мне.
— Я ценю твое мнение.
— В таком случае ты не совсем в курсе. У меня нет своего мнения.
— Ну так составь его, так как мне хочется услышать именно твое мнение.
Я впился зубами в булку, выторговывая себе тридцать секунд на размышление, и стал размышлять.
Успехом своей ранней карьеры Скарл был обязан прежде всего минимальному количеству членов экипажа. Он не доверял слишком большому числу людей, и поэтому все, кто находился на борту его корабля, умели не только держать язык за зубами, но и были специалистами широкого профиля. То, как он оригинально сбывал плоды своих разбойничьих набегов, в течение долгого времени сбивало Охрану с толку. Целый ряд миров по Разведывательному Периметру являются не более чем энциклопедическими записями, состоящими из пары предложений. Но среди этих миров находится множество превосходных торговых центров. Однако язык является настоящим барьером. Потому что такой уймы переводчиков, особенно для всяких контрабандных делишек, в мире просто не существует.