Имя ветра

Ротфусс Патрик

Совой начал рыться в ящике, доставая симпатический воск, шнурок и несколько кусочков металла.

— Не знаю, сколько я смогу поставить на тебя. Ставки уменьшаются. Полагаю, три к одному — лучшее, что ты получишь сегодня. Тебе все еще интересно, даже если ставки упадут?

Я вздохнул. Ставки действительно уменьшались, несмотря на мой статус непобежденного. Вчера они были два к одному, что означало, что я рискнул бы двумя пенни, чтобы выиграть один.

— У меня есть кое-какой план, — сказал я. — Не делай ставку,

пока мы не обговорим условия. Тебе надо получить по крайней мере три к одному против меня.

— Против тебя? — пробормотал он, доставая пригоршню всякой всячины. — Не раньше чем ты выйдешь против Дала.

Я отвернулся, чтобы скрыть смущенный румянец от комплимента.

Дал хлопнул в ладоши, и все бросились по местам. Я оказался в паре с винтийцем Фентоном. Он был всего на ступень ниже меня в классовой системе рангов. Я уважал его как одного из немногих в классе, кто мог бросить мне реальный вызов.

— Хорошо, — сказал Элкса Дал, нетерпеливо потирая руки. — Фентон, вы ниже по рангу, выбирайте оружие.

— Свечи.

— Ваша связка? — задал ритуальный вопрос Дал. Со свечами всегда использовался фитиль или воск.

— Фитиль. — Он показал всем кусочек фитиля.

Дал повернулся ко мне:

— Связка?

Я порылся в кармане и поднял свою связку, помахав ею.

— Солома.

По классу пошел шепот. Это была смехотворная связка. Лучшее, на что я мог надеяться, — три процента передачи, может быть пять. Связка Фентона будет в десять раз сильнее.

— Солома?

— Солома, — сказал я с чуть большей уверенностью, чем ощущал. Если это не поднимет ставки против меня, то я не представлял, что еще может поднять.

— Хорошо, солома, — легко согласился Элкса Дал. — Э'лир Фентон, поскольку э'лир Квоут пока не побежден, за вами выбор источника.

Тихий смешок прокатился по залу. У меня внутри все упало. Этого я не ожидал. Обычно источник выбирал не тот, кто заказывал игру. Я планировал выбрать жаровню, зная, что большое количество тепла поможет свести на нет мое позерство.

Фентон усмехнулся, понимая свое преимущество.

— Без источника.

Я поморщился: все, что мы сможем вытянуть из собственных тел. Трудно даже в самых благоприятных обстоятельствах, не говоря уже о некоторой опасности для здоровья.

Я не мог победить. Меня ожидала потеря первенства, но, кроме того, я никак не мог просигналить Совою, чтобы он не ставил мои последние две йоты. Я попытался встретиться с ним глазами, но он уже завяз в тихих напряженных переговорах с группой других студентов.

Мы с Фентоном молча уселись на противоположных концах стола. Элкса Дал поставил перед каждым из нас по толстой свече. Целью было зажечь свечу противника, не дав ему зажечь твою. Это включало расщепление разума на две части: одна пыталась удержать алар, что твой кусок фитиля (или соломы, если ты дурак) — тот же самый, что и фитиль свечи,

которую ты стараешься зажечь. А потом ты вытягивал энергию из своего источника, чтобы заставить это произойти.

В то же время вторая часть разума занималась поддерживанием веры, что кусок фитиля у твоего противника не тот же самый, что фитиль в твоей свече.

Если это звучит сложно, то поверьте, что вы не знаете и половины всего.

Еще хуже, что ни у одного из нас не было легкодоступного источника энергии. Используя себя как источник, следовало быть осторожным. Тело не без причины имеет такую температуру. Оно плохо себя чувствует, когда из него вытягивают энергию.

По сигналу Элксы Дала мы начали. Я немедленно посвятил весь разум защите своей свечи и принялся бешено думать. У меня не было возможности победить. Не важно, насколько ты искусный боец, ты в любом случае проиграешь, если у твоего противника клинок рамстонской стали, а сам ты в качестве оружия выбрал ивовый прутик.

Я погрузился в «каменное сердце». Затем, все еще отдавая большую часть разума защите своей свечи, я пробормотал заклинание, связывающее мою свечу со свечой Фентона. Я протянул руку и уронил свою свечу набок, вынудив противника схватиться за свою свечу, прежде чем она сделает то же самое и укатится прочь.

Я попытался извлечь преимущество из его замешательства и зажечь его свечу. Я вбросил себя в это и почувствовал, как холод потек к правому плечу от ладони, державшей свечу. Ничего не произошло. Свеча Фентона оставалась холодной.

Я сложил руку чашечкой над фитилем своей свечи, блокируя ему линию взгляда. Это был жалкий трюк и почти бесполезный против опытного симпатиста, но моей единственной надеждой было как-нибудь отвлечь его.

— Эй, Фен, — сказал я. — Ты уже слышал анекдот про лудильщика, тейлинца, фермерскую дочку и маслобойку?

Фентон не ответил. Его бледное лицо застыло в яростном сосредоточении.

Я отбросил идею отвлечь как бесполезную. Фентон был слишком умен, чтобы сбить его с толку таким образом. Кроме того, я обнаружил, что мне трудно сохранять нужную концентрацию, чтобы защищать свою свечу. Я глубже ушел в «каменное сердце» и забыл весь мир, кроме двух свечей, соломы и кусочка фитиля.

Через минуту я весь покрылся липким холодным потом. Меня била дрожь. Фентон увидел это и улыбнулся бескровными губами. Я удвоил усилия, но его свеча игнорировала все мои попытки зажечь ее.

Пять минут прошли — весь класс молчал, как каменный. Большинство дуэлей продолжались не дольше минуты-двух: один быстро доказывал, что умнее или обладает более сильной волей. Теперь похолодели обе мои руки. Я увидел, как на шее Фентона судорожно задергался мускул — так лошадь дергает боком, пытаясь стряхнуть кусачую муху. Его поза стала напряженной — он подавлял дрожь. Фитиль моей свечи начал дымиться.