Имя ветра
Шрифт:
— У каждого из вас имеется экземпляр песни, — запальчиво начал Амброз. — Она оскорбительна и порочит мое доброе имя. Это постыдное поведение для члена арканума. — Он сглотнул и стиснул зубы, — Все.
Ректор повернулся ко мне:
— Что скажете в свою защиту?
— Да, песня безвкусная, ректор, но я не ожидал, что она так разойдется. На самом деле я спел ее всего один раз.
— Понятно. — Ректор посмотрел на листок, лежащий перед ним, и откашлялся. — Ре'лар Амброз, разве вы ишак?
Амброз
— Нет, сэр, — ответил он.
— У вас, ммм… — Он снова откашлялся и прочитал с листа: — «Кончик, мягкий как пончик»?
Несколько магистров попытались скрыть улыбки. Элодин заухмылялся в открытую.
Амброз вспыхнул:
— Нет, сэр.
— Тогда, боюсь, я не вижу проблемы, — отрезал ректор, роняя листок на стол. — Я предлагаю заменить обвинение в «неподобающем поведении» на «непристойную выходку».
— Присоединяюсь, — сказал Килвин.
— Кто за? — Поднялись все руки, кроме Хемме и Брандье. — Предложение принято. Накладывается наказание в виде официального письма с извинениями, адресованного…
— Ради бога, Артур, — взорвался Хемме. — По крайней мере, пусть это будет публичное извинение.
Ректор зыркнул на Хемме, потом пожал плечами.
— …Официальное письмо с извинениями, опубликованное до начала осенней четверти. Кто за? — Поднялись все руки. — Предложение принято.
Ректор оперся на локти и посмотрел сверху вниз на Амброза.
— Ре'лар Амброз, в будущем воздержитесь от траты нашего времени по надуманным поводам.
Я чувствовал, как Амброз пышет яростью, словно жар от огня.
— Да, сэр.
Не успел я порадоваться, как ректор повернулся ко мне.
— А вы, э'лир Квоут, ведите себя более прилично в будущем.
Его жесткие слова немного подпортил Элодин, начавший напевать мелодию «Ишак, ишак».
Я опустил глаза и с трудом поборол улыбку.
— Да, сэр.
— Свободны.
Амброз развернулся на каблуках и унесся прочь, но, прежде чем он исчез за дверью, Элодин вслух запел:
Превосходной породы ишак — Это сразу видать по рысям! За один медный пенни — пустяк! — Покатиться позволит он вам!Мысль о публичном извинении в письме казалась мне унизительной. Но, как говорится, лучшая месть — это сладкая жизнь, поэтому я решил не обращать внимания на Амброза и наслаждаться роскошным бездельем в «Лошади и четверке».
Но я блаженствовал всего два дня. На третий день «Лошадь и четверка» обзавелись новым хозяином. Невысокого жизнерадостного Каверина сменил долговязый тощий человек, сообщивший мне, что в моих услугах здесь больше
Было неприятно, но я знал на этой стороне реки еще по меньшей мере четыре-пять трактиров подобного уровня, и в любом запрыгали бы до небес, радуясь возможности заполучить музыканта с талантовыми дудочками.
Но трактирщик в «Остролисте» отказался говорить со мной. «Белый олень» и «Корона королевы» были довольны своими нынешними музыкантами. В «Золотом пони» я прождал больше часа, пока не понял, что меня вежливо игнорируют. К тому времени, когда я повернул к «Королевскому дубу», я уже дымился от злости.
Амброз. Я не представлял, как он это сделал, но знал, что это он. Возможно, подкуп или слух, что любой трактир, нанявший некоего рыжего музыканта, потеряет прибыль, лишившись многих богатых клиентов.
Я прошелся по всем трактирам на этой стороне реки. Меня уже завернули из высшего класса, но оставалось еще много приличных мест. В течение нескольких следующих часов я попытал счастья в «Отдыхе пастуха», «Кабаньей голове», «Крюке в стене», «Жезлах» и «Рыцарском плаще». Амброз действовал весьма тщательно: нигде мной не заинтересовались.
Был уже ранний вечер, когда я добрался до трактира «У Анкера», и к тому времени продолжать поиски меня заставляло только чистое упрямство. Я был намерен опросить все трактиры на этой стороне реки, прежде чем снова заплатить за койку и карточку на еду.
Когда я подошел к трактиру, Анкер стоял у входа, на стремянке, собственноручно приколачивая на место длинный кедровый косяк. Он посмотрел на меня сверху вниз.
— Ага, значит, это ты, — сказал он.
— Прошу прощения? — недоуменно переспросил я.
— Да тут приходил один парень и сказал, что если я найму молодого рыжего музыканта, то огребу большую кучу неприятностей. — Он кивнул на мою лютню. — Наверняка это ты.
— Тогда ладно, — сказал я, поправляя ремень футляра на плече. — Не буду тратить ваше время.
— А ты его пока и не тратишь, — возразил он, слезая со стремянки и вытирая руки о рубашку. — Моему заведению не помешала бы музыка.
Я недоверчиво посмотрел на него:
— А вы не боитесь?
Он сплюнул.
— Проклятые кровососы думают, что могут купить солнце с неба!
— Этот, наверное, мог бы себе позволить и такое, — мрачно сказал я. — И еще луну, если бы она ему понадобилась на обложку для книжки.
Анкер насмешливо фыркнул.
— Он ни хрена не может мне сделать. Я не обслуживаю такой народ, поэтому бизнес он мне не расстроит. Я сам хозяин этого заведения, поэтому он не сможет купить его и выкурить меня, как бедного старого Каверина…