In carne
Шрифт:
– Да запросто. Поехали…
Толстуху звали Анжелика. Работала она на загородной вилле «арабских шейхов». Была и за повара, и за экономку. Руководитель всего персонала, короче. Которого теперь, с Мужиком, аж три человека. Горничная еще. Да, молодая. Да, красивая. Но родная дочь нанимательницы. Так что, придется потерпеть. Или… Ну, ты понимаешь. Ха-ха-ха (три раза)…
* * *
Так Мужик и оказался в этом странном доме на побережье.
Тогда, пока тряслись по проселку на пикапе, он, казалось, узнал от Анжелики о вилле и ее обитателях
Проиграл ли он у судьбы в дурака, выиграл ли, когда попал в этот дом, – об этом сейчас, направляясь к пещере, Петер и думал… А надо было под ноги смотреть!
Ну конечно! Разве в такой темноте растянутую веревку увидишь? Черт! Теперь фонарь под глазом обеспечен. Плевать. Что делать? Ноги уносить, пока белый не услышал? Или…
Поздно. Услышал-таки. Более того, сцапал, гадина.
Петер сидел, привалившись спиной к гладкому стволу старой маслины, и не мог пошевелиться. Нет, его не связали. Просто тело словно паралич разбил. Или не словно?
Белый отошел. Стоял чуть поодаль, у края пещеры. Наблюдал, вредитель, как добрый человек от ужаса помирать собирается. Нда… Попахивало не оливковым маслом. И не апельсинами. Отнюдь. Самое ужасное, что зловоние шло не откуда-то со стороны, а от самого Мужика. От испуга навалил в штаны. Какой позор!
Кричать, ясное дело, бесполезно. Если и получится, кто услышит? В этом гадском доме все спят, пока их дитятко по пещерам лазит. Нет уж, лучше сидеть тихонечко да пованивать… Тьфу! Ай, будь что будет.
Тем временем белому, видать, надоело смотреть на испуганного шпиона, и он снова исчез в пещере. «Повезло, что сразу не придушил, – подумал Петер. – Надо б напрячься и сделать ноги. А завтра слинять из проклятого дома куда угодно, лишь бы до города добраться. Деньги есть, свалить домой – дело техники».
Однако не тут то было. Паралич, разбивший тело, отпускать за здорово живешь не собирался. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже язык будто отсох – совсем не чувствуется. Проклятье! И этот еще… Куда он пошел? Не за оружием ли? Вдруг он – маньяк. А в пещере… эта… пыточная? Такие подонки убивают медленно. Наслаждаются, сволочи. Иголки под ногти, окурки в глаза, пакет на голову… Потом, когда натешится, в ту же пещеру и скинет. Может, там на дне таких уже холм целый. Полуразложившийся. Ф-фу, мерзость…
Черные мысли неожиданно прервались. Конечности налились теплом и обрели былую силу. Почти былую. Мужик, елозя спиной по стволу, поднялся. Белый стоял прямо напротив. Черт, откуда он взялся? Только что в пещеру нырнул. Хорошо, что не взял ничего – ни ножа, ни топора, ни аккумуляторной дрели. Дать ему в
– Ступай вон… Инкарнатор велел тебя отпустить. Возвращайся на виллу, но уезжать не смей. Даже не мысли о побеге. Везде тебя найду. Уясни и запомни: нет на Земле места, где ты мог бы укрыться. Прага, улица… – белый назвал его домашний адрес, – тем более, не вариант. Разве что могила…
Губы белого оставались сомкнутыми. Откуда ж доносится голос?
Но над этой загадкой подумать можно и позже. А сейчас…
Мужик упрашивать себя не заставил. Сшибая на ходу спелые твердые ягоды, забарабанившие по голове и плечам, он со всех ног несся к дому. Достигнув ступенек, взбежал на крыльцо и… Дверь была заперта. Изнутри.
– У-у-у, – тихо заскулил Петер от безысходности, но через мгновение вспомнил: есть же подвальные окна! Разбить одно…
…слава Богу.
Адрес, сволочь, узнал! Что он там про могилу нес? Ну, это мы еще посмотрим. Тоже мне, фокусник. Терминатор отпустить ему велел…
* * *
– Элиза! Проснись же, наконец! Черт бы тебя побрал…
Петер пытался разбудить подругу. Безуспешно. Бил ладонями по щекам, стаскивал одеяло, целовал губы, грудь… Все без толку. Вот уж действительно – бревно бревном.
Элиза спала крепко, по-младенчески посапывая носиком.
– У, чучело!
Петер не поверил, что это слово сорвалось с его губ. А ведь думал, что влюбился не по-детски. Нет, в чем она-то виновата? Просто выругался всердцах. Еще и не то скажешь, когда весь дом… Вирус подхватили какой, что ли?
* * *
С тех пор, как на вилле появился Петер, Анжелика за свежими продуктами ездить перестала. Мужик неплохо справлялся. И торговался будь здоров. Как истинный средиземноморец. Но сегодня что-то с парнем было не так.
– Что с тобой? Не заболел? – обеспокоено спросила она, подойдя к Петеру, когда тот усаживался за руль. – Что-то ты бледен. И руки, гляжу, трясутся. А давай-ка я с тобою сегодня прокачусь. Перемещайся. Сама за руль сяду, с удовольствием. Сто лет в город не выбиралась!
Мужик молча кивнул и освободил водительское место. Уставился в окно. Он что, воды в рот набрал?
– Ты, давай, рассказывай, – потребовала экономка, выкатив пикап за ворота. – Ну?
– А что рассказывать? – тихо промямлил Петер. – Нормально все. Не выспался.
– Вижу я, как ты не выспался, – усмехнулась Анжелика. – В нашем-то доме… Если б где в другом месте, поверила бы… Да ты не стесняйся, парень. Все между нами…
Ну, Мужик и рассказал про ночное происшествие. И правда, чего таиться? Покидать виллу запретили, но про «не трещать» базару не было. Так?
– Белый, говоришь? – уточнила экономка после паузы, когда рассказ был окончен.
– Белый, – кивнул Петер. – Не бледный, а натурально. Как снег. Брр…
И поежился.
– Да, да… Белый, как снег, – кивнула женщина. – Слушай, кто, говоришь, велел тебя не трогать?
– В смысле?
– Ну… этот? Белый тебе сказал.
– А! – первый раз улыбнулся Мужик. – Так Терминатор вроде… Или не Терминатор? Что-то похожее… Нет, наверное все-таки Терминатор. Чушь, да?
– Может, и не чушь, – задумчиво произнесла Анжелика. – А не Инкарнатор?