Инь vs Янь. Книга 1
Шрифт:
Интересно, кто она, помимо того, что секретарша? Бывшая подружка или типа безотказного варианта, когда ничего другого под рукой нет? Фу, Яна, ты становишься такой стервозной! Одно понятно, что с ней-то у нас дружеских поцелуев в десны точно не будет.
— Анита, а вам не кажется что то, что следует делать МОЕЙ личной помощнице, и где ей находиться, я смогу решить без посторонней помощи? — в голосе Рамзина проявилась уже хорошо знакомая мне холодная властность.
— Прошу прощения, господин Рамзин, —
— А также я сам в состоянии внятно донести до госпожи Крамер, что и как я от нее хочу, -
интересно, этот засранец хоть иногда думает,
как двусмысленно зачастую звучат его слова? Похоже, плевал он на это.
— Я поняла, господин Рамзин, — еще тише ответила девушка, опуская голову.
— Прекрасно, что мы поняли друг друга так быстро, — холодно улыбнулся этот гад и как ни в чем ни бывало повел меня к дверям своего кабинета. Покосившись через плечо, я прочитала в глазах Аниты «Сдохни, шлюха!»
так же ясно, как если бы это там горело неоновой вывеской.
Едва за нами закрылись двери, я раздраженно выдернула свою руку из его хватки.
— Спасибо, что в первый же день четко озвучил мой статус ЛП — личной подстилки для всех сотрудников, — рыкнула на него я.
— Не драматизируй, — отмахнулся Рамзин.
— В самом деле? — не пойму почему, но в глазах противно защипало. — Думаешь, для них не очевидно, зачем я здесь?
— Думаю, для меня гораздо важнее, когда для тебя станет очевидно, для чего ты здесь,
и ты примешь это, — я открыла рот, но он не дал мне сказать. — И ответ «никогда» не принимается.
— Как я понимаю, тебе тупо насрать, что подумают твои подчиненные о тебе и обо мне? — как же мне сейчас хотелось садануть по его заносчивой физиономии чем-то реально тяжелым.
— Грубо, но верно, Яночка. Я владею этим зданием и многими другими, и поэтому я могу делать тут все, что мне вздумается. Даже поиметь тебя у каждой стены. Это моё право.
Я даю им работу и плачу зарплату, и все, что им следует делать — это отрабатывать деньги,
а не совать свой нос в мою личную жизнь.
Холодная циничность в словах Рамзина сейчас почему-то причиняла мне боль. То, что мы говорим или делаем с друг другом наедине — это одно. И в принципе к тому, что в это невольно вовлечена охрана, я привыкла,
чего уж пениться. Но блин, к тому, что в курсе происходящего будет хренова куча людей, я не была готова. В конце концов можно же это было так не выпячивать?
— Знаешь, Рамзин, каждый раз, когда я думаю, что хуже ты быть уже не можешь, ты меня умудряешься удивить.
— Ну, значит, ты никогда со мной не заскучаешь.
— Что да, то да.
— А с каких это пор тебя, дорогая, стало волновать, какое впечатление ты производишь на окружающих?
— С некоторых, Рамзин.
— Судя по тому, что я видел в сети, раньше ты на это не заморачивалась.
— Может и так. Но предпочитаю самостоятельно давать повод для сплетен, а не получать его в подарок от тебя или кого бы то ни было, — обида невольно прорвалась в моем голосе, и от этого я озлилась, сжимая кулаки. С какой это стати я так легко выдаю свои эмоции?
Рамзин застыл передо мной и,
нахмурившись, смотрел на меня, словно увидел что-то, чего не видел раньше. За одно утро я вижу у него такой взгляд уже второй раз. К чему бы это?
Затем он отвернулся и стремительно подошел к огромному столу посреди кабинета и стал что-то на нем перебирать.
— Что же, как бы там ни было, все так, как есть, и менять я ничего не собираюсь, -
сказал он негромко, и, как мне показалось,
больше себе, чем мне.
25
Первый мой рабочий день в качестве рамзинской ЛП трудно было назвать насыщенным событиями или хоть сколько-то занимательным. Выяснилось, что покидать кабинет мне запрещено, даже уборной следовало пользоваться не общей, а его личной, той, что прилегала к кабинету. До обеда все, что я делала — это близко знакомилась с работой его абсолютно новой супер навороченной кофемашины, которую,
оказывается, тоже установили только сегодня.
Потому как выходить из кабинета для того,
чтобы сварить кофе в приемной, мне тоже не разрешалось. В ответ я отвела душу,
измогаясь над кофейным агрегатом всю первую половину дня, методично пробуя все варианты изготовления напитка, указанные в инструкции, до тех пор, пока от запаха кофе в кабинете уже не стало трудно дышать. Я
видела, что Рамзина это жутко раздражает, он сжимал зубы, но стоически молчал. А что, я ведь делом занимаюсь, правда? Какие претензии?
Приходили какие-то люди. С некоторыми
Рамзин беседовал буквально по пять минут и не слишком вежливо выставлял, но с другими говорил подолгу. Тут же выяснилось, что свободно общаться с его посетителями мужского пола мне также не следует.
Улыбаться им тем более. Самой лезть,
гостеприимно предлагая напитки, тоже под запретом. Следовало сидеть и ждать, когда его величество отдаст мне команду, а потом отсвечивать по минимуму. Иначе Рамзин менялся в лице и сверлил меня пристальным взглядом, обещающим страшную кару.
В общем, вскоре я сделала вывод, что эта имитация моей трудовой деятельности ничто иное, как стремление Рамзина контролировать каждую минуту моей жизни.
Оставаться наедине с собой мне дозволялось только в туалете и то не слишком долго, а то мало ли что.