Инь vs Янь. Книга 1
Шрифт:
Все вокруг ненавязчиво намекало на то, что здание и весь интерьер — это не новодел,
призванный своим вопяще-дорогостоящим видом кричать о прямостоячести владельца в этой жизни, как было в доме отца стараниями людоедки.
Нет, это здание имело немалую историю, где каждая вещица и деталь ненавязчиво вещали о так называемом «старом» богатстве,
которое не нуждается в нарочитом выпячивании.
— А если не нравится, посадишь меня на обратный самолет? — усмехнулась я.
Рамзин в ответ только
— Дом покажу позже. Завтра нужно в офис,
дел собралось невпроворот. Так что пошли-ка спать, Яна.
Сказано было таким тоном, будто мы старая семейная пара, и это для нас само собой разумеющееся.
— У тебя привидения тут не шастают,
Рамзин? Домик-то явно с историей.
— Ну, даже если они и есть, то мне на глаза не показывались.
— Ну да, даже у призраков ума хватает держаться от тебя подальше. У одной меня выбора нет, — пробурчала себе под нос, но судя по всему со слухом у внеземных пришельцев все было нормально.
— Хорошо, что ты с готовностью это признаешь, — фыркнул Рамзин, взял меня за руку, переплетая наши пальцы, и повел наверх.
— Что за долбаный детский сад!
–
возмутилась я и дернула кисть, но хватка тут же стала железной, прозрачно намекая, что и тут у меня выбора нет.
— Яна, тебе стоит перестать так остро реагировать на все, что я делаю, — занудным тоном терпеливого учителя вещал Рамзин,
поднимаясь по лестнице. — Это совершенно бессмысленно, потому что, сколько ни пенься,
дорогая, но все будет, как я хочу и планирую.
И все, чего ты добьешься — это будешь глупо выглядеть на людях, где мы будем теперь часто появляться. При чем, если ты надеешься экстравагантными выходками вынудить меня отпустить тебя, то сообщаю тебе — единственное, чего ты добьешься, это того, что будешь снова сидеть взаперти.
Никаких развлечений, никакого общения,
никаких походов по магазинам. Единственные,
кого ты будешь видеть — это охрана, прислуга и, само собой, я. И так будет до тех пор, пока я не решу по-другому.
Надо же, такая длинная речь, а зверюга ни разу не сорвалась на рычание. Это на него воздух европейский так действует, или просто
Рамзин осуществляет новый метод воспитания меня? Изображает непробиваемого крутого чела?
— Можно наводящий вопрос, повелитель? — не сдержалась я.
— Яна! — рыкнул Рамзин, но потом смягчился.
— Спрашивай.
— Ты меня сюда привез, потому что на территории Швейцарии срочно рабство законом разрешили, а я, наивная, не в курсе?
Рамзин остановился посреди лестницы, и мне показалось, что он сейчас меня швырнет вниз для профилактики излишней болтливости. Нацепленная им маска вежливости слетела, и он уставился на меня с такой знакомой смесью злости и темной жажды. Его рука стиснула мою ладонь так,
что я прикусила губу, чтобы не заорать.
Взгляд Рамзина метнулся от моих глаз к губами, и его ноздри расширились, как у голодного хищника, учуявшего кровь. Его горло дернулось, но затем он медленно выдохнул, и глаза снова буквально уперлись в мои, стараясь, как всегда, задавить авторитетом.
— Яна, — лязгнул его голос. — Я очень старательно настраиваю себя на то, что изначально, возможно, у нас все пошло как-то не так. То, как мы встретились, и то, как развивалось наше общение, не совсем…
обычно. И я признаю за тобой право на некоторое недовольство. И я даже готов с этого момента быть весьма чутким и внимательным к твоим пожелания и нуждам.
Но это ни в коем случае не значит, что я намерен тебя отпускать или что-то в корне менять. Поэтому настоятельно советую тебе смириться и принять уже существующую действительность. Потому что все твои попытки бунта будут мною безжалостно подавлены. Так что не стоит обострять,
дорогая.
И он, чуть ослабив хватку на моей руке,
поволок меня дальше. А я решила пока не вякать и посмотреть, как пойдет.
Рамзин толкнул дверь в большую спальню.
Здесь все было весьма лаконично, и сразу же бросалось в глаза, что это мужская комната.
Причем она предназначена именно для сна, а не для изощренных постельных кувырканий.
— И что, никаких тебе наручников на изголовье, цепей и зеркал на потолке и плеток и тростей, висящих на стенах? Ты меня прямо разочаровываешь, Рамзин, — вот не держится у меня язык за зубами.
— Яночка, я уже говорил тебе, что не поклонник подобных практик. Но если у тебя будет острое желание поиграть в нечто такое,
ты только скажи, — невозмутимо ответил
Рамзин. — А сейчас в душ и спать.
— А что, разве рабыням не положено спать в какой-нибудь каморке под лестницей? — не могла уняться я.
В этот раз даже не было и тени раздражения и даже резких выдохов, выдающих, что я его достала.
— Естественно, положено. Но так как ты на данный момент моя любимая рабыня, то тебе оказана честь спать в хозяйской постели, — попрежнему сохранял спокойствие мужчина.
Абсолютно нерациональная молниеносная вспышка гнева поразила меня при мысли, что «на данный момент любимая» вовсе не значит,
что единственная, но я быстро поймала ее за хвост и подавила. Засранец играет со мной.
— Ты кто такой и куда дел психического
Рамзина? — с подозрением прищурилась я.
— Яна. Иди. В Душ, — слова прозвучали так же, как в кабинете отца, когда Рамзин Вячику мозг промывал. И тяжесть в позвоночнике я тоже ощутила.
— На меня твои фокусы не действуют, -