Иная судьба. Книга I

Горбачева Вероника Вячеславовна

Думай не о том, приказала она себе. Он найдёт убийцу Алекса — вот что главное. Капитан Винсент не из тех, кто даёт пустые обещания. О-о, да, он сумел найти к ней ключик, этот Модильяни, он прекрасно просчитал, ч е м можно выкупить её молчание и вечную благодарность. И ради того, чтобы божья и человеческая кара постигла её злейшего неизвестного врага, Доротея Августа Терезия Смоллет-Фицкларенс, в девичестве просто Глюк, согласна даже побыть смешной. Только, если уж приведётся — недолго, чтобы не испортить важной миссии, в обмен на которую, собственно, капитан и намерен поднять похороненное когда-то в судебных архивах страшное дело. Выходит, от неё, Дори, зависит, улыбнётся ли Алекс там, у себя на небесах, или останется неотомщённым.

Глубоко вздохнув, она открыла глаза. И поняла, что уже давно в карете царит тишина, нарушаемая лишь мерным цокотом копыт снаружи да еле слышными уличными звуками, с трудом пробивающимися через дверцы, обитые войлоком. Капитан искоса наблюдал за ней, но трудно было что-то прочесть в его спокойном терпеливом взоре. Отчего-то Дори была уверена: он видит её насквозь со всеми её сомнениями, страхами и надеждами. Хотя, может, она слишком его идеализирует… или демонизирует, неважно. Главное — он сможет сделать то, о чём она и мечтать не смела долгие годы, прозябая в провинции, в нищете, влача вместе со своими односельчанами унылое тусклое полуголодное существование. Он дал ей надежду — не на месть, нет! На Справедливость. А уж Дори теперь надо землю грызть, но отработать…

Она спокойно сложила руки на коленях. Да. Отработать. Цель приезда всё ближе, а, значит, совсем недолго осталось до встречи со всесильным герцогом, от милости или гнева которого будет во многом зависеть, как ей удастся прижиться на новом месте, начать обучение Мар… герцогини и дождаться, в конце концов, когда же доблестный капитан выполнит свою часть обязательств. Она должна произвести на герцога правильное впечатление. Не просительницы-нищенки, во всяком случае, за которую можно её принять в этом платье…

— Не сочтите за вымогательство, господин Модильяни, но мне придётся попросить у вас некоторую сумму в счёт оплаты за мою работу, авансом. Мне нужно одеться соответственно новому положению. Я не могу явиться перед его светлость в столь непрезентабельном виде.

Ничуть не удивившись, капитан кивнул, всем видом показывая, что весь внимание.

— Кроме этого, мне нужна хотя бы предварительная подготовка. — Доротея вдруг разволновалась, но, опомнившись, взяла себя в руки. — Насколько я понимаю, его светлость не собирается держать супругу взаперти? Ей хотя бы изредка придётся бывать на людях, в свете? Могу я узнать основные конъюнктуры в политике и при дворе, как здешнем, так и королевском, чтобы моя воспитанница, не дай бог, не сказала чего-то лишнего, могущего в дальнейшем оборотиться скандалом или другого рода осложнениями. Ибо с герцогини спрос совсем иной, нежели с деревенской девочки, и малейший промах либо некстати сказанное и истолкованное слово могут иметь печальные последствия. К тому же…

Она задумалась. Не слишком ли резвый темп она набрала для простой компаньонки, в сущности — гувернантки при великовозрастной воспитаннице? Однако заданный тон ничуть не удивил её собеседника.

— Я познакомлю вас с мэтром Фуке, секретарём его светлости, — доброжелательно отозвался он. — Этот человек — ходячая энциклопедия, он в курсе всех событий, и государственной важности, и, на первый взгляд, кажущихся незначительными, но в последствие играющими существенную роль в нашей жизни. Он не слишком жалует дамское общество, но, уверен, ваш подход к делу его обезоружит. Право, есть в вас обоих нечто общее, я бы сказал — дотошность и желание разложить всё по полочкам… я прав? Что касается вашей первой просьбы… Безусловно, подъёмные будут выданы. Однако, сударыня, я надеюсь, что вы их потратите по более приятному назначению, на какие-нибудь мелочи, милые женскому сердцу, но до коих я, солдат и мужлан, не в состоянии додуматься. Сейчас же нам предстоит…

Он выглянул за занавеску. Карета остановилась.

— Приехали, сударыня. Нет, не пугайтесь, это ещё не Гайярд. Это всего-навсего мастерская некоей Бланш Леро, пока не слишком известной, но подающей большие надежды модистки. Её-то мы и навестим в первую очередь, ибо, как мы уже оговорили, перед Жильбертом д'Эстре должна появиться не сестра неизвестного сельского пастора, а вдова известного дипломата, сиятельного графа бриттской империи, пусть на сей момент и в несколько стеснённых обстоятельствах. Доводилось ли вам бывать в театре, сударыня? В Итоне во времена вашего обучения уже должны были играться пьесы господина Марло и иже с ним… Шекспера, кажется? Представьте, что идёт подготовка к новой роли. Преображение. Выбор сценического костюма.

— Будет вам, — Доротея нашла в себе силы скептически усмехнуться. — Какая уж из меня Изольда или Беатриче, я уже стара для таких ролей. Разве что, как вы соизволили выразиться, вдовствующая… м-м-м…

— Королева-мать, — серьёзно подсказал капитан Винсент, но в его синих глазах заплясали смешинки. — Я же, в таком случае, осмелюсь претендовать на роль тайного советника и доброго гения, а также… искреннего друга.

Последние слова он проговорил, почтительно склонившись над её рукой.

И вся улочка Сухого Дерева, и все прохожие, собравшиеся в немалом количестве, благодаря послеполуденному времени, знаменующему завершение короткого субботнего рабочего дня, и помощницы мадам Бланш, прилипшие в приступе любопытства к окнам мастерской, и досужие трубочисты, вынырнувшие одновременно из двух печных труб старика Жозефа-булочника, и мальчишки-рассыльные, и парочка соглядатаев бриттского посла, совершенно случайно выглянувших из соседнего кабачка — все видели, как небезызвестный капитан Винсент Модильяни, правая рука светлейшего герцога, со всеми полагающимися предосторожностями помогает выйти из богатой дорожной кареты величественной даме, чей туалет можно назвать весьма скромным и, откровенно говоря, потрёпанным, но не скрывающим ни благородной осанки, ни умения нести себя значительно и важно, как и полагается особе голубых кровей.

— Какая-нибудь герцогиня в изгнании, не иначе, — пробормотала Бланш Леро, посматривая в окошко и одновременно примеряя лучшую из своих улыбок, предназначенных для Очень Высокопоставленных Особ, желающих по какой-то причине сохранить инкогнито… а уж будьте уверены, она на таких нагляделась! — Опять этот Винс… этот капитан что-то затеял. То он тащит сюда барышень и велит нарядить нищенками, то мы переодеваем для него цветочницей какую-то маркизу… Помяните моё слово, он и сейчас что-то учудит: придумает, например, что эта мадам — его дальняя родственница из какой-нибудь далёкой Тартарии, нагрянувшая в столицу по серьёзному делу, и кроме как у нас, ей негде подобрать моднейший туалет. Ох, Аглая, дорогуша, кумушка моя незабвенная, ну и затейник же твой сыночек… — И радушно поспешила навстречу гостям. — Добро пожаловать, господа! Что я могу для вас сделать?

* * *

Заложив руки за спину, его светлость размеренно вышагивал по кабинету: от стены до стены, от старинной амфоры драгоценного нефрита на высокой колонне чёрного мрамора до незажжённого за ненадобностью камина, сконфужено косящегося на хозяина потухшим оком-зевом. Мэтр Фуке за своей конторкой не сводил с фигуры герцога внимательнейшего взора, застыв изваянием, и лишь глаза на неподвижном лице двигались, как маятник — вправо-влево, вправо-влево. Чуткие уши подрагивали в ожидании распоряжений. В такие минуты капитан Винсент готов был руку дать на отсечение, что в венах секретаря наряду с обычной алой жидкостью течёт кровь лесных эльфов. Весьма вероятно, что один из не столь далёких родственников мэтра мог часами так же замирать в густой кроне четырёхсотлетнего дерева, таясь в засаде или в дозоре… Впрочем, иметь предков иной расы не считалось позорным, скорее уж накладывало печать определённой и з б р а н н о с т и, ибо довольно часто при этом человеческая порода улучшалась способностями, недоступными для прямых потомков Адама и Евы. Однако догадки догадками, а секретарь до сих пор во многом оставался для Модильяни «тёмной лошадкой». Много лет назад его светлость, будучи ещё наследником правящего герцога, привёз с собой из эмирата Кордовы сухопарого смуглого молодого… или моложавого… человека, который, в сущности, не изменился за эти годы, разве что стал строже и чопорнее. Узнай капитан, что не так давно мэтр Фуке обучал молодую герцогиню пользоваться Оглавлением, зачитав при этом целую лекцию — не поверил бы. Разговорить этого сухаря на темы, не касающиеся служебных обязанностей, редко кому удавалось.