Индейская война в Русской Америке
Шрифт:
Однако, помимо всего прочего, результатом первых встреч русских с тлинкитами стало и создание образа "колоша" – воинственного, мстительного и жестокого дикаря, каким предстаёт он в официальных документах РАК, записках служащих компании и в трудах путешественников. Достаточно вспомнить, сколь неприятно поражён был обликом якутатских аманатов правитель Кадьякской конторы И. И. Баннер: "Вид их показывает нечто отвратительное, лицо имеют смуглое, продолговатое, глаза большие, брови высокие, колесом… волосы чёрные и жёсткие, поднявшись дыбом, кои они завязывают странно разными манерами: то, забрав со всех сторон на темя, походит на кочку с травою, иногда изображают рога на обеих сторонах, или, обвив, вниз спускают на обе стороны, как толстые плети, вплетая во весь тот убор разные перья… лицо разновидно раскрашено и вымарано полосами… К сожалению живописцы не имеют счастья их видеть, то бы лучше нельзя написать на деянии не только чорта, но не постыдно было бы изобразить самого сатану," – в этой оценке Баннер странным образом перекликается с симпатизировавшим тлинкитам У. Стёрджисом, на которого подобное же впечатление произвёл облик ситкинцев. С внутренним содроганием и каким-то детски-простодушным ужасом передаёт Баннер и рассказы якутатцев о жестоких военных обычаях тлинкитов: "Злее самых хищных зверей… снимают с головы кожу с волосами, забрав волосы в одну руку, обчертя ножом, сдёргивают, и потом… по частям отнимают члены, колют и дают небольшие раны, для одного мучения и страдания, или тела рвут крючками,
Несколько более доброжелательно смотрели на тлинкитов российские мореплаватели. Характерна в этом отношении оценка, данная им В. М. Головниным, известным своей прямотой и резкостью суждений: "сильны, терпеливы в трудах и крайне смелы, даже до отчаяния, любят независимость столько, что скорее захотят расстаться с жизнью, нежели со свободою, и покорить их не только трудно, но даже невозможно… В сражении они столь отважны, что редко когда в плен отдаются живые и огнестрельным оружием научились действовать проворно и стреляют очень метко… к побеждённым же чрезвычайно жестоки и часто всех их мучают и убивают без всякой жалости." 87
Однако, обе характеристики складываются в один, всё тот же образ гордого, свободолюбивого, но враждебного, мстительного и свирепого дикаря. Да и позднее в характере тлинкитов русским в первую очередь виделись такие "особенные достоинства", как "хищничество, воровство при всяком удобном случае, вероломство, умение отомстить врагу." 88 Хотя окончательно стойкий стереотип тлинкита, как "кровожаждущего варвара", сложился только после трагических событий 1802 г., основы его были заложены именно в результате первых встреч и первых столкновений русских с этим сильным и неподатливым противником.
Глава III ВСПЫШКА ВРАЖДЕБНОСТИ И КАТАСТРОФА 1802 г.
Несмотря на то, что тлинкиты имели богатый опыт общения с европейцами, присутствие русских на их землях казалось им чем дальше, тем всё более и более обременительным. Отношения между поселенцами и аборигенами всё более обострялись, что привело, в конечном итоге, к затяжной кровавой войне. Однако, такой результат отнюдь не был всего лишь нелепой случайностью или же последствием происков коварных иностранцев, как не были эти события порождены и единственно природной кровожадностью "свирепых колошей". На тропу войны тлинкитские куаны вывели иные, более глубокие причины.
У русских и англо-американских торговцев была в здешних водах одна цель, один главный источник прибыли – пушнина, мех морских бобров (каланов). Но средства достижения этой цели были различны. Русские сами добывали драгоценные меха, посылая за ними партии подневольных Алеутов и основывая в районах промысла постоянные укреплённые заселения. Скупка шкур у индейцев играла второстепенную роль. Прямо противоположно поступали, в силу специфики своего положения, британские и американские (бостонские) торговцы. Они периодически приходили на своих кораблях к берегам страны тлинкитов, вели активную торговлю, закупали пушнину и уходили, оставив индейцам взамен ткани, оружие, боеприпасы, спиртное. Практически ничего из этих, столь ценимых индейцами, товаров РАК не могла предложить тлинкитам. Действующий среди русских запрет на торговлю огнестрельным оружием толкал тлинкитов к ещё более тесным связям с бостонцами. Для этой торговли, объём которой постоянно возрастал, индейцам требовалось всё больше и больше мехов. Однако Компания всей своей деятельностью мешала тлинкитам торговать с европейцами. Активный хищнический промысел калана, который вели компанейские партии, был причиной оскудения природных богатств края, лишал индейцев их основного товара в сношениях с англо-американцами. Ф. А. Кашеваров вспоминал позднее, "что в те годы [1799-1802гг.] Главная партия никогда не убивала [бобров] сотнями, а всегда тысячами." Он же даёт в своих воспоминаниях яркую картину ведения морского промысла на Ситке в первые годы присутствия там русских (позднее это описание использовал в своей статье К. Т. Хлебников): "Господин коммерции советник Кусков в теж года заехал один раз в одну бухту… со всею главною партиею около 700 байдарок и нашёл в ней столько бобров, что почёл сперва за большие табуны птицы, но когда разсмотрели, оказались бобры. Вот тут-то тогда поднялась у Алеутов радость и крик. Редкая байдарка не добыла бобров… и бобрам некуда было выныривать, и где бы не вынурнули, везде находили себе стрелка… и били иногда [их] дрегалками или кололи большими костяными с пузырями носками. И всего тогда партиею г-на Кускова упромышлено в лето около трёх тысяч бобров." Для сравнения следует отметить, что ежегодный объём промысла "со всех мест, подчинённых тогда Кадьяку, кроме… Уналашки и северных островков", равнялся 3 750 бобрам. 1 Таким образом масштаб промысла калана в стране тлинкитов сразу же приобрёл самые угрожающие для благосостояния аборигенов размеры. В итоге тлинкиты стали видеть в Компании и в русских вообще "единственную преграду как к сбыту своих промыслов, так и к удобному приобретению тех вещей, кои сделались для них необходимы, почему нельзя ожидать от них [тлинкитов] ни доброго расположения, ни пощады." 2
Враждебность к русским, разумеется, охотно подогревалась их англо-американскими конкурентами. Ежегодно около 15 иностранных судов вывозили из владений РАК 10-15 тысяч бобров, что равнялось 4-летнему русскому промыслу. Усиление русского присутствия грозило им лишением прибылей. Торговая же конкуренция в Америке тех времён нередко оборачивалась открытыми вооружёнными стычками. Достаточно вспомнить, как в лесах Канады разыгралась настоящая война между Северо-Западной Пушной компанией и Компанией Гудзонова залива, когда обе враждующие стороны охотно и широко использовали для сведения счётов с соперниками зависимых от них индейцев. 3 К сходным приёмам прибегали и русские, что можно проследить на примере борьбы компании П. С. Лебедева-Ласточкина и "Северо-Американской компании" Г. И. Шелихова, когда обе стороны активно применяли друг против друга силы союзных индейцев и Эскимосов.
Тлинкиты и англо-американские торговцы быстро нашли общий язык. По словам капитана В. М. Головнина, "дикари объявили американцам своё согласие производить с ними мену бобрами в таком только случае, когда на их кораблях привезено будет известное количество ружей и к ним принадлежащего военного снаряда, а в противном случае не променяют им ни одного бобра. Таким разумным поступком они обеспечили себя навсегда в подвозе огнестрельного оружия; а американцы, узнав об учреждении и "огромных видах" нашей американской компании по хвастливым её объявлениям во всех газетах, и сами были рады случаю доставлять диким на погубление русских сколько возможно более оружия." 4 Индейцам же было гораздо выгоднее иметь дело с бостонцами, нежели с русскими или даже с англичанами. Помимо оружия они доставляли тлинкитам множество иных товаров, а за шкуру калана давали 8 аршин сукна, добавляя впридачу зеркала, ножи, некоторое количество патоки, сухарей и круп. До их появления на Северо-Западном побережье британцы
К 1808 г. американцы довели цену каланов до того, что за одну шкуру платили тлинкитам по ружью с 10 патронами впридачу. Директоров РАК весьма тревожило то, что "бостонские торгаши" постоянно и в изобилии продавали индейцам "пушки, фальконеты, ружья, пистолеты, сабли и другие пагубные вещи и порох, обучая диких даже и употреблению оных"; но ещё больше тревожило их то, что "североамериканские республиканцы, разъезжая по местам, компаниею занятым, внушают в диких противное действиям и цели компанейской мнение и располагают их не почитать русских за давнишних, надёжных и лучших своих друзей." 8 Правление Компании и сам А. А. Баранов рассматривали всё Северо-Западное побережье вплоть до Нутки, как законное владение РАК и, опосредованно, Российской империи ("Стройтесь зданья в частях Нова Света // Русь стремится: Нутка её мета!" – гласят слова песни, сложенной А. А. Барановым в 1799 г.). Однако и Правление, и сам Александр Андреевич прекрасно осознавали недостаточность своих сил для подкрепления столь обширных претензий. Потому-то Компания столь настойчиво добивается в эти годы прямой военной поддержки со стороны государства, а “происки иностранцев” становятся постоянным кошмаром руководителей РАК. Именно слова англичан о замышляемой ими "особой для сих мест компании" укрепили Баранова в его решимости основать поселение на Ситке. И подобные страхи были не совсем беспочвенны. Ф. И. Шемелин сообщает, что в 1799 г. в проливе Кросс торговало "судно Джина, капитан Толстой Боур, который из жителей того места одного застрелил, а другого ранил за то, что сии люди, бывши прежде аманатами на Кадьяке, говорили об Русских хорошо, и оными хвалились; сей злой человек хвалился идти в Ситху и убить г. Баранова, за то только, что для чего Россияне занимают сии места?" 9 Судя по всему имеется в виду второе плавание американского судна "Дженни" компании "Дорр и сыновья", которым командовал капитан Боуэрс (Bowers), происходившее в 1800 г. Тогда этот шкипер вполне мог повстречать в куане Хуна якутатцев, бывших заложниками на Кадьяке, и грозить набегом на Ситку. 10
Не стоит, конечно, и преувеличивать степень дружбы тлинкитов с европейскими купцами, при всей их несомненной нужде друг в друге. Нередким явлением были и столкновения между индейцами и морскими торговцами, хотя в основном происходили эти стычки южнее земель тлинкитов, в районе островов Принца Уэльского и Королевы Шарлотты, населённых Хайда. Именно там активность морских торговцев была наибольшей – их излюбленная точка рандеву находилась в Кайгани на южной оконечности о. Принца Уэльского. Правда, в 1807 г. отмечалось, что на островах Королевы Шарлотты "помощию европейских беглецов выстроены довольно регулярные крепости и на одной 18 пушек с достаточным числом снарядов”, но там же нападениям индейцев подверглись “Леди Вашингтон” (1791), “Александр” (1798), “Бодрый” (1799), “Глобус” (1801), “Атауальпа” (1805); суда “Элеанора” (1794), “Решимость” (1794) и “Бостон” (1803) были захвачены индейцами, а “Скиталец” (1800) исчез при таинственных обстоятельствах. 11 Среди тлинкитов наибольшую враждебность морские торговцы встречали со стороны чилкатцев и, отчасти, ситкинцев. Так чилкатцы имели столкновение с судами "Дракон" (1798) и “Выдра” (1811), а ситкинцы враждебно встретили Генри Барбера на “Артуре” (1796). Любопытно сравнить это с отмеченной А. А. Барановым враждебностью чилкатцев и по отношению к русским. Когда весной 1805 г. нескольким нападениям подвергся корабль “Атауальпа” американца Портера, Н. П. Резанов отметил: "бостонцы сами сказывали мне, что со времени сей торговли они шести судов не досчитываются." 12 В 1806 г. тлинкиты угрожали американскому судну "Ванкувер". В июне 1806 г. капитан Браун жаловался Н. П. Резанову, что "торговля становится год от году затруднительнее… Индейцы здешние… на все товары цены повысили… все сии народы день ото дня всё неприступнее и в то же время отважнее. Он заходил в Кайганы, ему не позволили налиться водою… а когда хотел отвязать канат, коим отшвартован был, то ему не позволили. Он угрожал стрелять из пушек – они высыпали толпами с криком, что всех не перестреляет… Он сказал, что все Бостонские суда крайне оскорбляются и каждое из них в заплату за вероломные и мерзкие поступки их, при оставлении берегов не щадит их и жжёт селения, а они тем более ожесточаются." 13 Подобные стычки были явлением обыденным, но в любом случае неприятностей от оседло живущих русских тлинкиты испытывали гораздо больше, нежели их причиняли им англичане или американцы, время от времени появляющиеся из морской дали. Однако, история возникновения версии о решающей роли белых подстрекателей нуждается в специальном разборе.
.
Говоря об уничтожении индейцами-тлинкитами русского поселения на о. Ситка в июне 1802 г., ряд авторов упоминает о той роковой роли, которую сыграли в этих событиях некие английские или американские матросы. Степень их участия в нападении варьируется от простой поддержки замысла тлинкитов и подстрекательства к нему до прямого участия в атаке и даже руководства ею. Иногда (особенно в художественных произведениях) они предстают настоящими диверсантами, которых засылают на Ситку иностранные торговцы – конкуренты РАК. Оставив в стороне вопросы, связанные с причинами и обстоятельствами нападения, рассмотрим единственную проблему: какова же была истинная роль и степень участия "иностранцев" в трагических событиях июня 1802 года?