Индиана Джонс и нижний мир
Шрифт:
– В каком это смысле?
– Не знаю, – развел руками Броуди. – Но я думал, тебе будет интересно выяснить это вместе со мной. Я написал ему, что вот-вот отбываю на остров Пасхи и навещу его при первой же возможности.
– Маркус, знаете что? Я поговорю с Давиной. Скажу, что мне необходимо на пару недель вернуться на материк, а после я вернусь, как только смогу.
– По-твоему, матуанцев это устроит? – оживился директор музея. – Я не хочу создавать тебе трудностей.
– В общем-то, они не падали с ног от спешки, показывая мне таблички, – пожал плечами Инди. – Мне кажется, все прекрасно уладится.
– Инди, это великолепно! Найдем Ганса на Чилоэ, а там сориентируемся по обстановке. Если там какой-нибудь пустяк, ты уедешь через пару дней прямо сюда. А я уж позабочусь о твоем академическом отпуске. Беспокоиться тебе совершенно не о чем.
– Годится, – ухмыльнулся Инди.
4
Пленник легенды
Остров Чилоэ, июнь 1929 года
Когда в Новой Англии стоит лето, в Южной Америке царит зима. В Сантьяго было довольно тепло, но здесь, на пятьсот миль южнее столицы Чили, погода оказалась весьма зябкой.
Инди застегнул свою кожаную куртку под самое горло и надвинул шляпу до бровей, чтобы защититься от студеного ветра. Когда они с Маркусом сошли на главный причал городка Анкуд, склоняющееся к лазурному морю солнце уже позолотило гребни волн.
Рыбаки хлопотали вокруг своих глубоко осевших в воде лодок, выгружая сегодняшний улов. "Чилоэ" означает "край морских чаек", и, словно оправдывая название острова, в небе с хриплыми криками кружили сотни чаек, стремительно нырявших за выброшенными в воду отходами рыбы.
Инди с Маркусом провели семнадцать часов в поезде, шедшем от Сантьяго до Пуэрто-Монт, где железная дорога оканчивается. Оттуда они в повозке добрались до порта, где сели на паром до Чилоэ. На этом острове, насчитывающем сто семьдесят пять миль в длину и тридцать пять – в ширину, расположены два города – Анкуд и Кастро, и бесчисленное множество рыбацких деревушек. Здесь выращивают картофель и пшеницу, но большую часть острова покрывает густой лес.
– Простите, сэр, – обратился Броуди к рыбаку, отрывая его от разгрузки, – вы не знакомы с художником по имени Ганс Байтельхаймер, проживающим где-то здесь?
Седовласый моряк мгновение молча разглядывал Броуди, а потом покачал головой.
– Странно, – проворчал Маркус, шагая дальше. – Байтельхаймер совершенно определенно живет здесь. Господи Боже, не с призраком же я переписывался! Да и телеграмма пришла отсюда.
Они первым делом зашли на почту, но там выяснилось, что почтового ящика на имя Байтельхаймера вовсе не существует, и ни один работник почты даже не слыхал о таком человеке.
– Вы говорите, он писал вам? – поинтересовался Инди.
Маркус осторожно переступал через лососей, разбросанных по причалу.
– На самом деле, если вдуматься, два или три года писем от него не было.
– Но вы-то продолжали ему писать? – Запрокинув голову, Инди смотрел на чаек.
– В общем, я посылал ему открытку на каждое Рождество. Пожалуй, я просто не осознавал, что от него давненько не было вестей. Но потом, как я уже сказал, пришла телеграмма.
– Быть может, вам следовало приехать раньше.
– Я думал об этом. Но, следовало бы тебе знать, Ганс – человек не в меру экзальтированный. Ему свойственно излишне драматизировать ситуацию и придавать непомерное значение мелочам.
"Переезд на Чилоэ – прекрасная тому иллюстрация", – мысленно усмехнулся Инди.
– Ей-богу… Неужели это едят? – заглянув в ведро, Маркус состроил гримасу.
Услышав его реплику, рыбак с соседней лодки рассмеялся и ответил по-английски, коверкая слова:
– Конечно. Вы будете пробовать. Вам будет нравится.
Не успел Маркус отказаться, как рыбак сунул руку в ведро, извлек оттуда черного морского ежа, положил его на причал и взял нож. Несколькими ловкими, отработанными движениями он срезал острые колючки и разделил ежа надвое. Внутри оказалось нечто
вроде блестящего желе, цветом напоминающего апельсин. Вытащив из кармана лимон, рыбак надрезал его, выдавил сок на половинки ежа и протянул их иностранцам.
– И что мне с ним делать? – сморщил нос Броуди.
– Кушай, – помахал рыбак ладонью. – Там. Смотрите на ваш друга.
Инди проглотил свою порцию за два глотка.
– Смелей, Маркус! Это отнюдь недурно.
Броуди поколебался и деликатно поднес к губам скорлупу морского ежа, словно пиалу. Потом прокашлялся и потрогал губу пальцем.
– Да, довольно вкусно, я бы сказал.
– Похоже, улов сегодня славный, – заметил Инди рыбаку.
Тот обернул к нему свое обветренное лицо.
– Порой причал полный рыбы. Другой раз не так много. У нас тут есть история, – он указал в сторону моря. – Мы говорим, что когда мы видел утром русалку, мы может узнать, будет день хороший и плохой – по тому, куда смотрел русалка. Если она лицом к берегу, день будет хороший. Если она смотрел в море, он будет не такой хороший.
– А вы видели русалок? – поинтересовался Инди. Рыбак поправил узел на причальном конце.
– Я видел тут много. Но я о них не говорю. – Он отвернулся, но Броуди окликнул его.
– Одну минуточку! Вы не знаете человека по имени Ганс Байтельхаймер? Высокий блондин, художник. Рисует картины, я полагаю.
Рыбак остановился на пороге деревянной каюты своего баркаса, сделанной из неструганых досок.
– Такое имя я не знал, но тут жил человек – рисовальщик, похожий на то, что вы сказали. Он был иностранец, говорил с акцентом.
– Вы не знаете, где мы сможем его найти?