Индигирка
Шрифт:
Привыкший к твердому асфальту и парковым дорожкам, выложенным плиткой, он и представить себе не мог, что грязные армейские берцы могут действительно мягко пружинить по самому настоящему ковру из листьев, которые опадают и гниют здесь из года в год на протяжении не известно скольких веков.
И самое удивительное в том, что это не были какие-то особые, причудливые футуристичные деревья, как в старой фантастике. Нет, это были самые обыкновенные деревья, очень похожие на земные клены, вязы, разве что листья были немного другой формы, да прожилки более толстые. Во всяком случае,
Воздух в лесу был еще чище, чем на стене периметра. Здесь он был вообще лишен каких-либо примесей свойственных человеческому присутствию. После тесного десантного отсека БТР-а, со всей его сдавленностью, запахом машинного масла и грязной обуви, аромат мерзлых листьев буквально дурманил голову...
Олег вдохнул полной грудью и посмотрел на следы, оставленные их транспортом.
Владимир Ухо полностью оправдал свою репутацию хорошего водителя. Судя по всему, он ловко провел машину, избегая густых зарослей. Да и теперь он, скорее всего, планировал продолжить движение вдоль этой каменной гряды, которая образовывала самую настоящую природную дорогу, рассекающую дикий лес желто-коричневой полосой. Это немного расстроило Соколова. Он планировал провести в пути куда больше времени, чтобы закрыть как можно большее количество чрезвычайных часов. Так что в глубине души он надеялся, что эта гряда скоро кончится, и им вновь придется медленно пробиваться сквозь густые заросли.
Олег еще раз глубоко вздохнул и посмотрел себе под ноги. Из-под ковра опавшей листвы торчали редкие метелки небольших кустиков местных ягод, именуемых горчицей. Олег нагнулся и отломил гроздь, имеющую наиболее опрятный вид. Затем оторвал от нее одну ягодку и закинул себе в рот. Стоило зубам только начать сдавливать ее, как она тут же лопнула, заполнив всю ротовую полость жгучим едким соком, который мгновенно ударил внос, горло и даже мозг.
Соколов поморщился, но продолжил жевать маленький плод, чувствуя как терпкий, жгучий сок делает свое дело.
– Это что, съедобно?
– спросил военный, глядя на него. Судя по нейтрально серому цвету его "Вепря", режим маскировки был не активен. Видимо, вояка был действительно уверен, что ему ничего не угрожает.
– Да, можно, - закивал Олег, часто моргая от подступивших к глазам слез.
– Тоже попробую...
– скорее сам себе пробурчал вояка и, найдя взглядом похожий кустик, отломил от него самую большую гроздь.
– Подожди, - поспешил остановить его Соколов, продолжая моргать.
– Ты если раньше местную горчицу не пробовал, то сразу ягоду не ешь, откуси совсем чуть-чуть, иначе сожжешь все к чертям с непривычки.
Военный осторожно оторвал одну ягодку от грозди и вопросительно посмотрел на Соколова.
– Начни с малого, - закончив моргать, продолжил тот.
– На самом деле очень полезная штука. Природный антисептик. У нас в лагере все ее едят. Но по две-три ягодки, когда привыкнешь, не больше. И ни простуда, ни насморк, никакая воспалительная зараза к тебе не пристанет.
Здоровяк пожал плечами и откусил половинку ягодки.
– Лять!!!
– в эту же секунду завопил он, выплевывая ее
– Лять, жжется-то как!!!
Вояка продолжил плеваться, неистово натирая горящий рот перчаткой защитного костюма.
– Лять! Ляцкая планетка!
Из его глаз хлынули слезы, и он потянулся к лицу рукой.
– Не смей!
– окриком остановил его Олег.
– Нельзя чтоб сок в глаза попал, только хуже сделаешь! Моргай часто, само пройдет.
– Да пошел ты к черту!
– злобно крикнул вояка, но глаза тереть все-таки не стал. – Воду-то хоть можно?
– Можно.
– Мать вашу так, жжется-то как!..
– прорычал сквозь слезы здоровяк, поспешно откручивая пробку снятой с пояса фляги.
– Ну ты не привык просто, - заключил Соколов, осторожно убирая гроздь в пустой жесткий кармашек на груди разгрузки.
В лагере горчица имела определенную ценность. В силу того, что теперь за пределы периметра выбирались крайне редко, ее вполне можно было поменять на что-нибудь интересное. Эти ягоды размером не больше ногтя мизинца, действительно помогали всем отделываться от всякой простудной заразы, что в условиях сырой холодной осени было как нельзя кстати. Также, разжеванная в кашицу горчица, приложенная к царапине или порезу, в несколько раз убыстряла их заживление. Так что не все на Индигирке было создано во вред человеку, кое-что даже приносило пользу. Но и этим надо было пользоваться с осторожностью. И вот уж точно не стоило тереть горчичным соком себе глаза.
– Да пошли вы все...
– озлобленно пробурчал вояка, опуская флягу и выбрасывая сорванную гроздь.
До носа Олега долетел отвратительный запах Глебовских "больших дел", который тут же смешался с горчичным ароматом, что заставило даже его, уже порядком ко всему привыкшего, поморщиться и отшагнуть в сторону.
– Лять, ну и воняешь же ты!
– в эту же секунду вскрикнул военный.
– Вы что тут жрете?!
– Протеиновую смесь, - засмеялся Глеб, видимо довольный тем, что здоровяк страдает от жгучей горчицы и мстительной вони его дерьма.
– Чтоб тебя разорвало...
– махнул рукой военный и поспешил в бронетранспортер, продолжая плеваться и материться.
– Олег, ты хоть останься, а то, правда, вдруг тварь какая набежит, - продолжил смеяться Глеб.
– На такой аромат - вряд ли, - заключил Соколов.
За его спиной послышался звук шорканья бумаги и шорох одеваемых штанов.
– Знаешь, что я тебе скажу?
– тихо сказал Самойлов, подходя к коллеге и застегивая ширинку.
– Никакой это не вояка.
– В плане?
– не понял его Олег.
– В прямом, - еще тише сказал Глеб.
– За бабу не знаю, но этот балбес стероидный кто угодно, только не военный.
– С чего ты взял?
– тоже тихо спросил Соколов.
– А с того, что у него на руке партачка "Новое яблоко".
– Серьезно?
– удивился Олег.
– Я не видел.
– Конечно, ты не видел, ты же дальше чем я сидишь, тебе его правую сторону вообще не видно...
– Глеб наклонился и тоже сорвал себе гроздь горчицы.
– Он когда броню снял, я заметил. "Новое яблоко", сечешь?