Индийская страсть
Шрифт:
Пако знал, о чем говорил. Он принес тоненькую, страниц в десять, книжечку, известную как «Красная книга», в которой была указана последовательность всех гражданских и военных чинов.
— Если вам нужно знать, находится ли инспектор загрязняющих газов чуть ниже по иерархии, чем регистратор собственности, следует лишь заглянуть в эту книжицу.
Пако стал неоценимым помощником для Аниты, которая всю себя вкладывала в организацию свадебных приготовлений. Ее репутация была поставлена на карту, особенно учитывая, что она оказалась в центре внимания жен раджи. Она не могла не справиться.
Пако посоветовал ей съездить в Калькутту за всякими припасами. Только там можно было достать нужные ткани, чтобы сшить сотни
Раджа решил воспользоваться тем, что это был предрождественский период, и поехал вместе с ней. Это было время соревнований в поло и скачек, на которые по традиции съезжалась вся элита Азии. Калькутта в 1911 году, уже почти уступая свое первенство в индийской части Британской империи, продолжала оставаться самым важным городом на субконтиненте, его торговой, художественной и интеллектуальной столицей. Несмотря на некоторые разрушения из за муссонов, затянувшихся на несколько недель, общественные здания, торговый центр, памятники и резиденции с балюстрадами и колоннами сохраняли свой прежний блеск.
Анита и раджа провели незабываемые дни в Калькутте. Утренние прогулки в экипаже по огромному парку Майдан в тени баньянов, магнолий и пальм; обеды с крупными торговыми магнатами, такими, как мистер Муллик, чей дворец в центре города изумил раджу, потому что это был настоящий музей европейского искусства; вечера в классическом театре Old Empire Theatre [41] ; оперные спектакли в особняке миссис Бристоу, английской знатной дамы, приглашавшей в свой дом примадонн и лучших теноров из Европы; после представления — дегустация мороженого в ресторане «У Фирпо», «лучшего, чем в Италии», как говорилось в рекламе; ужины в «Толлигандж-клубе», а затем танцы под музыку оркестра… Жизнь в Калькутте очень напоминала жизнь в Лондоне. Дамы, одетые по последней моде, носили вещи из тканей Варанаси и Мадраса, украшенных великолепной вышивкой. Они посвящали большую часть своего времени тому, что заставляли индийских портных соревноваться между собой, копируя последние модели из Парижа и Лондона.
41
Старый Императорский театр (англ.).
Потратив несколько часов на поход по универсальным магазинам, таким, как «Army and Navy Store», «Hall and Ander-sons и Newmans», где было все, что производили в Европе и Америке, Анита по вечерам отправлялась во французскую парикмахерскую господ Мальвэ и Сирэ, которые приходили в полный восторг от роскошных волос de notre rani espagnole [42] . Знаменитая чета едва успевала сходить на все те ужины, концерты и приемы, куда ее приглашали. В Калькутте, этом огромном городе, казалось, было намного меньше ограничений, чем в остальной Индии. Однажды на скачках — к удовольствию Аниты и раджи — губернатор Бенгалии, лорд Кармичэл, представил Аниту своей супруге и заодно пригласил ее на ужин в Government House [43] , где располагалось правительство. Это был первый раз, когда Джагатджит и Анита прибыли вместе на официальный прием. Только в таком космополитическом городе, как Калькутта, можно было встретить личность, подобную лорду Кармичэлу. Это был скромный человек с мягкими манерами, все время думающий о том, как понравиться собеседнице, поклонник искусства, пчеловод в свои редкие свободные минуты и автор монографии о сороконожке. «Он не такой англичанин, как прочие», — подумала Анита. Решительно, Калькутта была раем свободы [44] .
42
Нашей испанской рани (фр.).
43
Здание Правительства (англ.).
44
Несколько лет спустя раджа узнал, что лорд Кармичэл получил «строгий официальный выговор» за то, что нарушил ограничения, наложенные на Аниту. (Примеч. авт.).
Однако неожиданная новость прервала веселое безумство этих дней, наполненных заботами о покупках и приготовлениями к празднеству. Юная Бринда, невеста старшего сына раджи, не села на борт корабля, который должен был привезти ее в Индию.
— Нужно приостановить свадьбу? — в ужасе спросила Анита.
— Нет. Дай мне разузнать, что случилось.
30
В шести тысячах километров от Калькутты принцесса Бринда, раздираемая между страстью и долгом, предстала перед выбором, самым трудным в ее жизни. Узнав, что католическая семья ее возлюбленного, офицера Ги де Пракомталя, высказалась против женитьбы их сына на индуске, Бринда решила порвать с ним.
— Ты забываешь о различиях, которые есть между нами, — сказала она Ги.
— Нет различий между людьми, которые любят друг друга, — ответил ей француз.
— В твоей семье истинные католики, а я — индуска. Когда они просто общаются со мной — это одно, и совсем другое, когда стоит вопрос о том, чтобы разрешить своему сыну жениться на мне. Я должна вернуться в Индию и исполнить свой долг.
— Я не могу позволить тебе уехать. Это значит просить у меня невозможного.
Бринда пыталась погасить огонь страсти, который разгорался внутри нее и не давал ей жить. Она хотела восстановить душевный покой и вновь стать самой собой. Но у нее ничего не получалось. «Как оставить Ги, если я так люблю его? — спрашивала она себя раз за разом. — Как я смогу жить там, где мне придется наполовину укрываться чадрой — как физически, так и морально?»
— Давай пойдем и распишемся, — предложил отчаявшийся Ги де Пракомталь. — Как только мы сделаем это, все будут вынуждены согласиться — и моя семья, и твоя.
В течение нескольких дней после этого разговора Бринда жила в муках терзающих ее сомнений. Не видя выхода, она решила выиграть время, не садиться на корабль в назначенный день и задержаться на несколько недель во Франции, чтобы, возможно, остаться здесь на всю жизнь. Но из-за душевного дискомфорта она заболела. Девушка не могла ни спать, ни есть, и каждый раз, когда звонили в дверь, в испуге вскакивала.
Из Калькутты радже удалось связаться с мадемуазель Мейон, компаньонкой, приставленной к его невестке. Эта госпожа, несмотря на то что она была в курсе всех событий, ничего не рассказала, опасаясь скандала и особенно боясь, что ее сделают ответственной за то, что произошло. В конце концов, Бринде было всего лишь шестнадцать лет. Мадемуазель Мейон только и сказала, что у девочки «слабые нервы», что она сильно переживала по поводу экзаменов и что не смогла сесть на корабль из-за болезни. Однако компаньонка заверила раджу, что Бринда прибудет на свадьбу вовремя и она сама посадит ее на следующий корабль, отправляющийся в Бомбей.
— Чтобы защитить тебя, — сказала мадемуазель Мейон Бринде, — я поставила на карту мою репутацию и уважение раджи, но больше не собираюсь заниматься этой ложью.
Бринда оказалась не в состоянии принять решение. «Я расплакалась, — рассказывала она позже, — и опустошила свое сердце. Все эмоции, которые в течение этих месяцев мне удавалось сдерживать, выплеснулись наружу».
— У таких историй, как ваша, нет будущего, — без обиняков заявила мадемуазель Мейон. — Оставь его и забудь о том, что вас связывало, раз и навсегда. Ты не сможешь стать счастливой, если сделаешь несчастной свою семью.