Индустриализация
Шрифт:
СССР пережил очень серьезный внешнеполитический кризис, едва не обернувшийся полномасштабной войной между Советским Союзом и Британской империей в коалиции с Польшей, а возможно — и целым блоком восточно-европейских государств.
Все началось из-за событий в Китае, где активно шустрил Коминтерн, поддерживающий китайских коммунистов, которые тогда выступали в союзе с Гоминданом.
В январе китайские войска, при которых находились советские военные советники, тот же В. К. Блюхер, отжимают у англичан их концессии в Ханькоу и Цзюцзяне.
В феврале
Советский Союз отказывается выполнять требования, и устраивает известную движуху под девизом «Наш ответ Чемберлену».
В апреле гоминдановцы неожиданно устраивают налет на полпредство СССР в Пекине и захватывают документы, свидетельствующие о недвусмысленной поддержке китайских коммунистов Коминтерном.
Лидер Гоминдана Чан Кайши разрывает союз с коммунистами, отдает распоряжение о высылке советских военных советников, и недавние союзники режут коммунистов по всему Китаю.
Резко активизируется белая эмиграция, через границу с Финляндией проникает группа боевиков РОВС, на границе с Польшей ловят двух шпионов, возглавляющий РОВС генерал Врангель устраивает инспекцию по проверке боеготовности эмигрантских военизированных соединений. Ходят упорные слухи, что англичане готовят и финансируют высадку морем десанта «белых» на Кубань – в расчете на последующее восстание уставших жить под красными «казачков».
12 мая уже англичане устраивают налет на советско-английское торговое общество «АРКОС», через которое шла вся торговля Великобритании с СССР. Там также были найдены документы о «подрывной сети Коминтерна, действовавшей против Великобритании и Китая». По подозрению в шпионаже арестованы десятки советских сотрудников.
27 мая Великобритания заявляет о полном разрыве всех торговых и дипломатических отношений с СССР.
Все ждут объявления войны.
1 июня следует ответ Советского Союза: ЦК ВКП(б) выступает с обращением «Ко всем организациям ВКП(б). Ко всем рабочим и крестьянам», где советский народ призывают быть готовым к отражению нападения на страну.
Буквально через несколько дней белогвардейцы проводят серию террористических актов.
4 и 5 июня один за другим происходят два вооруженных инцидента, ликвидированы три террориста РОВС.
6 июня успешный теракт в Москве - неизвестный бросил бомбу в бюро пропусков ОГПУ.
7 июня бывший поданный Российской империи Борис Коверда убивает в Варшаве советского полпреда Войкова, в тот же день в Минске в железнодорожной катастрофе погибает начальник Белорусского ОГПУ Опанский, в правительственном бюллетене советское руководство заявило, что катастрофа была следствием террористического акта врагов революции.
В ответ на убийство Войкова в СССР казнят 20 ранее арестованных «бывших» - как пойманных боевиков РОВС, незаконно проникших на территорию СССР, так и обычных оставшихся на Родине царских офицеров, арестованных просто «по подозрению».
После расстрела международная обстановка еще более накаляется, в октябре из Парижа выслан советский полпред Х.Г. Раковский, отношения с Польшей находятся на грани военного конфликта, на польской и китайской границе происходят пограничные инциденты.
В Советском Союзе со дня на день ждут новой интервенции «империалистических держав и их прихвостней».
В июле, на внеочередном съезде ВКП(б) Каменев с трибуны прямо заявляет: «Война неизбежна, вероятность войны была видна и три года назад, теперь надо сказать — неизбежность».
В августе напряжение срывается в панику, народ разметает продукты впрок. Пылесошенье магазинов идет так активно, что в декабре на съезде Микоян посетует – мол, страна пережила все трудности «кануна войны без того, чтобы иметь войну».
Меж тем перспективы на войну были, мягко говоря, совсем невеселыми.
В 1927 году численность Рабоче-крестьянской Красной армии составляла 586 тысяч человек – держать под ружьем больше людей не позволяло состояние экономики страны.
Для государства масштаба СССР и в свете тогдашней международной обстановки - это ничтожно мало. Для сравнения - по состоянию на 22 июня 1941 года численность РККА была почти в 10 раз больше - 5 080 977 человек. И это была армия мирного времени, в войну ее развернут до 11 миллионов.
Но люди – это только люди, без вооружения и техники они ничто. А как обстояло дело с этим?
Еще в самом начале «военной тревоги 1927 года» наркомат по военным и морским делам составил заявку для промышленности на поставку боеприпасов в первый год возможных боевых действий. Это была достаточно скромная заявка – воевать собирались не больше полугода, а расход боеприпасов предполагался таким же, как в последний год Гражданской войны.
Но по итогам рассмотрения заявки выяснилось, что, с учетом имевшихся на тот момент производственных мощностей, советская промышленность способна удовлетворить не более 29% потребности армии в снарядах и поставить только 8,2% запрашиваемого количества патронов.
Если называть вещи своими именами, то было очевидным, что страна категорически не готова к любому сколько-нибудь масштабному конфликту – не то что с Великобританией, но даже с Польшей.
Единственное, что могло хоть как-то утешить – это общественные настроения.
Исследователь Александр Яковлевич Лившин в своей работе ««Военная тревога» 1927 года и общественные настроения в Советском Союзе» приходит к выводу, что, несмотря на все обстоятельства, рабочие и крестьяне в большинстве своем были настроены драться за «свою власть» против тех, кто пытается вновь посадить им на шею «капиталистов-мироедов». Особенно он выделяет поколение, к которому принадлежали мои герои: