Инерция страха. Социализм и тоталитаризм

Турчин Валентин

Какое отношение это имеет к общественным проблемам и к политике?

Образ мышления ученых шаг за шагом (правда, очень мед­ленно: в масштабе поколений) распространяется на все общест­во. Непрофессионал не может усвоить технических деталей, но постепенно и часто неосознанно улавливает дух перемен, новый философски-методологический стиль. Особенно это относится к тем политикам, которые претендуют на то, чтобы идти в ногу со временем, и следовательно, призывают в союзники науку. Если в эпоху открытия законов для политика было естественно "открывать глаза" своим современникам на якобы найден­ные им объективные законы развития общества, как это сделал Маркс, то теперь это стало непопулярным. Чтобы иметь успех в обществе, где умы находятся под влиянием научного мировоззрения 20-го века, политик должен выражаться примерно таким языком:

"Есть несколько конкурирующих моделей, которые описы­вают проблемы нашего общества и, соответственно, указывают пути их решения. Мне наибольшее доверие внушает такая-то модель. Давайте основывать принятие решений на этой модели. Я полагаю, что через такое-то время мы увидим, хороша эта модель или плоха и сделаем соответствующие выводы."

Психология открытия законов порождает в политике психологию "все или ничего". Ибо закон или существует, или нет; он является либо великой истиной, либо печальным заблуждением. В сознании масс, к которому апеллируют политики, это преломляется так: общество устроено либо "правильно", то есть в соответствии с законами природы, либо "неправильно", то есть в противоречии с ними. Во втором случае общество должно быть безжалостно разрушено — "до основания, а затем" перестроено заново. Эта черта прежней науки роднит ее с догматическими религиями. Ибо догмат тоже или целиком истинен, или целиком ложен. Методологически европейская наука с самого своего возникновения стояла на позициях скептицизма и критицизма: многократная экспериментальная проверка и признание относительности всякой высказанной истины. Но онтологически — в представлении о сущем, о том, как дело обстоит "на самом деле", — она была столь же догматична, как и религия. Методология науки была профессиональным делом ученых, а онтология лежала в фундаменте мировоззрения и пе­редавалась широким слоям людей.

Современная наука во всех своих аспектах стремится сделать человека эволюционистом и градуалистом в политике. Чем шире распространяется ее влияние, тем устойчивее становятся эти черты в обществе. Но это не означает отказа от революционности в мыслях и делах, если под революционностью понимать глубину преобразований. История науки 20-го века дает нам яркий пример революции и учит искать смелых и неожиданных решений. Эволюционизм и градуализм — вопрос метода. Идет процесс все более глубокого проникновения в сознание людей критического, научного метода. В частности, проникновение этого метода в философию изгнало из нее мышление в терминах "все или ничего" по отношению к общим законам и принципам, которое было родственно классическому религиозному догматизму и служило питательной средой фанатизма.

Кибернетическое мышление

Вторая черта современного научного мышления, на которое я хочу обратить внимание и вокруг которой буду вести изло­жение до конца этой части книги, совсем недавнего происхождения, и она не успела еще проникнуть достаточно глубоко в общественное сознание. Однако процесс проникновения происходит, и я придаю ему чрезвычайно большое, можно даже сказать — решающее — значение для судьбы научного социа­лизма. Эту черту называют кибернетическим (или иногда системным) мышлением.

Кибернетика в моде, ее достижения общеизвестны и оказы­вают преобразующее влияние на производство и быт. Но какое отношение это имеет к образу мышления и общественно-поли­тическим воззрениям большинства людей, которые не являются кибернетиками? Не имеет ли в виду автор косвенное влияние через технический прогресс и изменение образа жизни?

Нет, я имею в виду прямое концептуальное влияние. В своих оценках и целях мы исходим из окружающей нас реальности, а эту реальность описываем с помощью некоторой системы по­нятий и терминов. Всякая система описания реальности непол­на, она подчеркивает одни аспекты и затушевывает другие. Поэтому она активно влияет на нашу систему оценок и целей, хотя это влияние не бросается в глаза: находясь постоянно в некоторой системе отсчета, мы склонны не замечать ее, отож­дествлять наше описание с "объективной действительностью". Наиболее общие и часто употребляемые понятия формируют то, что можно назвать "фоновой концепцией реальности". Одно­значной связи между фоновой концепцией реальности и систе­мой оценок и целей нет, но влияние имеет место: различные фоновые концепции подталкивают к различным оценкам и це­лям. Поэтому с изменением доминирующей фоновой концепцией реальности меняется и доминирующая система оценок.

В европейской культуре до 20-го века фоновая концепция реальности была основана на понятиях механики и химии. Ядро этой концепции таково: мир есть совокупность атомов, обладающих определенными качествами. Понятия о системе, структуре, организации являются в этой концепции онтологически вторичными, производными. Напротив, кибернетическая фоновая концепция реальности (которая, вероятно, будет до­минирующей фоновой концепцией 21-го века) выдвигает эти понятия на передний план. Кибернетик мыслит не в терминах качеств элементов, а в терминах отношений между ними. Механико-химическое мышление видит в организации вещей проявление их "сущности". Кибернетическое мышление объяв­ляет "сущностью" вещей их организацию.

Механико-химическая концепция реальности естественным образом подводит к индивидуалистической концепции общест­ва. Общество — это совокупность людей-атомов. Человеческая личность обладает по своей природе качествами фундаменталь­ности, абсолютности и неделимости. Она обладает также дру­гими качествами и способностью самосовершенствования — развития "хороших" качеств и подавления "дурных". Общест­во необходимо постольку, поскольку оно дает возможность человеческой личности проявлять свои качества и совершенст­вовать их. Сверх этого никакой ценностью общество не обла­дает, оно есть лишь форма "мирного сосуществования" инди­видуумов .

В кибернетической концепции реальности человеческая лич­ность — один из уровней единой космической организации. Во-первых, человек рассматривается не как атом, а как систе­ма, имеющая сложную иерархическую структуру. Во-вторых, человек рассматривается как подсистема объемлющей систе­мы человеческого общества. Кибернетическая фоновая кон­цепция реальности подводит к социалистической концепции общества. Смысл и ценность существования человека при любой конкретизации этих понятий должны выводиться из смысла существования общества. Общественное благо — нечто большее, чем сумма индивидуальных благ.

Неизбежность интеграции

Индивидуализм может быть разным — в зависимости от то­го, какие качества индивидуума считаются "хорошими", а ка­кие "плохими". Здесь мы соприкасаемся со сферой религии. Индивидуалистическая концепция общества хорошо уживает­ся с метафизически трансцендентной религией, она дополняет­ся такой религией до некоторой комбинации, на которой может быть основано более или менее жизнеспособное общественное устройство. Понятие о Боге образует тот высший уровень, ко­торый объединяет индивидуумов и способствует стабильности общества. Из идеи Бога выводятся основные нравственные принципы, и они, конечно, таковы, что делают возможным совместное существование людей. Именно так обстояло дело в Европе, пока христианская религия была основой духовной жизни общества. Единение во Христе — сублимированная форма социальной интеграции, проповедь любви к ближнему — ее по­сюсторонний инструмент. Спиритуалистическая трансцендент­ность христианства до известной степени преодолевает ограни­ченность индивидуализма, а точнее, служит формой, в которой проявляется присущая человеку тяга к интеграции. В то же время представление о божественной искре, заложенное в ду­шу каждого человека, возводит человеческую личность на не­досягаемую для прагматико-политических соображений высоту (в теории, во всяком случае). Оно служит идеологическим фундаментом свободы личности.

По этим причинам Эпоха Возрождения — возрождения антич­ного индивидуализма в рамках христианской религии — при­вела к бурному расцвету культуры в Европе. Она осуществила тот синтез интеграции и свободы, при котором только и воз­можна конструктивная эволюция. Механико-химическая фоно­вая концепция природы занимала в этом синтезе важное и ес­тественно определенное место.

Упадок христианской религии разрушает созданный многи­ми поколениями европейцев синтез интеграции и свободы. Раз­рушение происходит не сразу, в течение какого-то времени традиционные понятия и нормы поведения (в тех секциях об­щества, где они существовали!) передаются следующему поколению. Но почва из-под них выбита. Рано или поздно они разру­шаются.