Infernal
Шрифт:
– Всё связано. Я фаталистка, – утверждала Адель.
Выслушивать её каббалистические заключения не было никакого желания.
– Смерть мухи и смерть человека связаны. Каждая живая тварь связана с другой живой тварью. Так и в Писании сказано, а Писанию надо верить. Чему же тогда верить, как не Писанию?
Так мне пришлось прекратить хождения по дебрям пьяных размышлений, покинув их утомительное общество, не прощаясь. Пусть Лиза поймёт меня и не обижается. Я думал лишь о ней и не собирался выслушивать бред двух напившихся маразматиков. Белкин тут же вскочил и, качаясь, но придерживаясь
На третий день, когда похмельный синдром угас и появился трезвый взгляд на прошедшие события и свою участь, мне позвонил следователь Звонарёв.
Признаться, я ждал его звонка. Сыскные псы так просто не отвяжутся, да и сам Цербер предупреждал, что у него длинный список вопросов. Я же безоговорочно решил, что начну вести собственное расследование её смерти, буду следовать оставленному посланию и обязательно разгадаю тайну. Два дня меня никто не беспокоил, и Лиза не выходила на связь, а Адель словно канула в Лету.
Я надеялся обрести свободу, но следователь вернул меня в суетный мир, назначив встречу, но не на допросе в прокуратуре. Формально ко мне не придерёшься, и о моем алиби Звонарёв был оповещён. Дело шло к закрытию. Никаких улик, кроме тайн и загадок – уголовное дело не заведёшь. А если и заведёшь, то пора закрывать – глухарь, как выражаются оперативники. Как мне удалось так чисто замести следы? Без влияния нечистой силы и помощи Лизы явно не обошлось.
Навязчивый и принципиальный следователь сдержал обещание и пригласил меня на очную ставку, от которой я не мог отказаться, что означало бы мою вину и чистосердечное признание. Не в убийстве, конечно, но в сопричастности и пособничестве, в сокрытии значимых фактов и улик. Мне предстояло во что бы то ни стало расставить со следователем все точки над i.
Звонарёв предложил отобедать в «Муму». Слишком попсовое место, но на оклад следователя не разгуляешься, а скорее, это для конспирации, и я представителю правосудия не перечил, иначе себе дороже выйдет. Где ещё общаться с нашим правосудием, как не в «Муму»? Символичное место и символичный бренд. Мне предстояло превратиться в Герасима и притвориться глухонемым или перевоплотиться в невинную собачонку и камнем залечь на дно. Одно из двух.
Пройдясь по стойке с узкоглазыми поварами, я вспомнил себя в далёкой школьной столовой, где покупал щи и гречневую кашу с котлетой. «Щи да каша – пища наша», «Поел – убери за собой», словно напоминали плакаты, соответствуя духу «Муму», но к их чести посуду убирали специально обученные люди, что есть несомненный плюс.
Напрасно я набрал полный поднос жратвы. Умный Звонарёв ограничился прохладительными напитками. Я же точно от волнения проголодался. Первый раз общаюсь со следователем в качестве свидетеля, а, возможно, и подозреваемого, но об этом он не заикнётся. Мне известно, как общаться с оперативниками и адвокатурой – говорить надо неопределённо, ни да, ни нет, всегда неточно, всегда с натяжкой: не помню, не знаю – лучший ответ в таких ситуациях. Всё сказанное может быть использовано против меня – об этом я также предупреждён и тактику выбрал правильную.
Звонарёв поджидал меня под карнизом, где приличное расстояние от соседей, но в шумном зале «Муму» нас и так никто не услышит. Неужели на это и рассчитывал старый волчище, используя проверенные методы?
– Вы не так уж удручённо выглядите после похорон, – заметил он, когда я раскладывал поднос на столе.
– Стараюсь. Жизнь продолжается. Но от депрессии мне не избавиться.
– Она очень была близка вам?
– Лиза? Наверно, раз мы жили вместе.
– Вы ничего странного не замечали в её поведении и поступках?
– Знаете, она сама была с прибамбахом. Это меня и увлекало.
– Вам нравятся странные женщины?
– И не странные тоже. Я вообще люблю женщин, но Лизу любил особенно. Собирался сделать ей предложение. На днях состоялся бы юбилей нашего знакомства. Но отпраздную юбилей я уже без возлюбленной.
– Вам не кажется, что и это весьма необычно?
– Стечение обстоятельств. Трагическая случайность.
– И только?
– Послушайте, уважаемый гражданин Звонарёв! Если вы обладаете ценной информацией, то поделитесь со мной! Я готов оказать посильную помощь следствию. Вы думаете, мне по фигу, когда любимая кончает с собой в преступном борделе? И я ещё сдерживаю себя и не рыдаю вам в жилетку. Поверьте, я очень чистоплотный и сентиментальный человек.
– А чем вы занимаетесь?
– Вам наверняка всё известно. Я занимаюсь музыкой.
– Вы музыкант?
– Я занимаюсь её раскруткой – промоутер. Организую концерты, гастрольные туры. А так у меня ни слуха, ни голоса. Но это сейчас далеко не главное. Опустим подробности.
– Судебно-медицинская экспертиза показала, что у вашей избранницы обнаружены…
– Прошу вас, не продолжайте. Уважаемый эксперт обо всём успел доложить. Я его за язык не тянул – это его сугубо личная инициатива.
– Значит, вы в курсе?
– В курсе чего?
– Что ваша девушка, скорей всего, занималась коммерческим сексом.
– Я не верю в это.
– Но как она оказалась в подпольном притоне?
– На этот вопрос должны ответить мне вы.
– А вы мне ничего не должны ответить?
– Если б я знал. Я был бы полным идиотом, если б предполагал, что моя Лиза была невинной бедной овечкой. И полнейший дурак понял бы, что она жила двойной жизнью. Но до вчерашнего дня я не имел об этом ни малейшего понятия. В каком-то смысле смерть – это расплата за её грехи. Я верующий человек и вижу некую предопределённость. Ничего просто так не бывает.