Инферно Габриеля
Шрифт:
«Боги щедрых друзей! Спасибо вам, что ограничили его выбор и удержали от покупки чего-нибудь более откровенного и провоцирующего…»
Естественно, Джулия испытывала немалое смущение. У нее даже немного закружилась голова. Она не была избалована обилием одежды, не говоря уже о нарядном нижнем белье. «Я могу сомневаться, любит ли он меня. Но он искренне хочет сделать меня счастливой».
Она выбрала пару цвета шампанского, белую рубашку и черные брюки. Все это она отнесла в ванную и встала под душ. Кроме губки лавандового цвета, ее ждал и полный набор косметики для душа: все марки
Когда Джулия, стоя в новом халате, вытирала волосы, Габриель осторожно постучал в дверь.
— Входи.
Он приоткрыл дверь, просунул голову и спросил:
— Ты уверена, что готова меня впустить?
Он посмотрел на ее влажные волосы, а затем его взгляд скользнул по фиолетовому халату, босым ступням и замер на ее шее.
— Я выгляжу вполне пристойно.
Габриель подошел к ней. Глаза у него были голодными.
— Ты-то выглядишь пристойно, чего я не могу сказать о себе.
Они обменялись улыбками. Габриель прислонился к комоду, продолжая смотреть на нее.
— Прости меня, Джулианна. Я погорячился.
— Я тоже была хороша.
— Наговорил тебе лишнего.
— И я в долгу не осталась.
— Значит, мир?
— Мир, — сказала она.
Габриель крепко обнял ее.
— Тебе нравится этот халат? — осторожно спросил он, забирая у нее полотенце и откидывая с ее лба все еще влажные волосы.
— Очень.
— Думаю, ты права. Получается, я навязал тебе одежду. Лишил свободы выбора. Я отошлю остальное назад.
— Нет. Я повела себя как капризный подросток. Мне понравилось все, что ты купил. Спасибо за твой выбор.
Габриель мог бы ограничиться легким, почти дружеским поцелуем, каким мальчишка целует понравившуюся ему девчонку. Но его поцелуй был долгим и жарким. Джулия ответила ему таким же.
— Я честно хотел купить тебе джинсы. Но Хилари, мой персональный консультант по покупкам, отговорила меня. Она сказала, что джинсы обязательно требуют примерки. Так что, если хочешь дополнить свой гардероб одеждой попроще, нам придется еще раз навестить «Холт ренфрю».
— Мне не нужна вторая пара джинсов.
— Между прочим, я выбирал не все. Нижнее белье — выбор Хилари. Я в эту сумку даже не заглядывал. Не хотел тебя смущать, — поспешно добавил Габриель.
— Слишком поздно, — вырвалось у нее. Джулия сама не понимала, почему ее расстроило его признание.
— Джулианна, я хочу тебе кое-что объяснить. — Глаза Габриеля приобрели знакомый ей холодный блеск. Он переминался с ноги на ногу, будто не знал, с чего начать обещанное объяснение. — Когда моей отец стал встречаться с матерью, он уже был женат и имел семью. Он ее соблазнил, некоторое время развлекался с нею, как со шлюхой, а потом бросил. Не рискну утверждать, что это сделало ее алкоголичкой и сломало ей жизнь. Я упомянул своего отца как пример распространенного мужского отношения к женщине. Мне очень больно, если ты думаешь, что и я отношусь к тебе подобным образом. Хотя… у тебя есть все основания так думать. Опытный обольститель, столько побед…
— Габриель, при чем тут твой отец? У меня были совсем другие мысли. Дети, которых слишком долго опекают, вырастают неприспособленными
— Джулианна, пожалуйста, не надо постоянно отстаивать свою независимость. Я на нее не покушаюсь. Тебя жизнь заставила с ранних лет быть самостоятельной. Я говорю не об опеке, а о дружеской поддержке. Ты еще ни разу не сказала, что можешь обходиться без друзей. Такого я от тебя не слышал. Когда человек одинок, это очень плохо. А ты сейчас никак не можешь пожаловаться на одиночество. У тебя есть я. И если мне хочется побаловать тебя, что в этом плохого?.. Мне сложно перевести в слова все, что я чувствую. К тому же поступки убедительнее слов. Но когда ты начинаешь противиться… — Он махнул рукой и замолчал. Чувствовалось, что ему до сих пор больно от сцены, произошедшей на кухне.
— Я об этом как-то не задумывалась, — тихо произнесла она.
— Когда я что-то делаю для тебя, это… мои слова, которые я не могу произнести. — Габриель провел большими пальцами по ее щекам. — Прошу тебя, не лишай меня этой возможности.
Джулия встала на цыпочки, крепко обняв его и уткнувшись носом ему в грудь. Она поняла, что они оба голодны. Они тяжело дышали и даже вспотели.
— Спасибо, — прошептал Габриель, опуская подбородок ей на плечо.
— Мне тяжело зависеть от другого. Даже от тебя.
— Понимаю.
— Было бы легче, если бы ты посвящал меня в свои планы, а не принимал за меня решения. Тогда бы я чувствовала себя… твоим партнером. Понимаешь? Не так, как сейчас. — У нее покраснели щеки.
— Джулианна, я очень хочу, чтобы мы стали партнерами, — сказал Габриель и снова ее поцеловал. — Твоя просьба вполне справедлива. Просто я иногда, что называется, увлекаюсь. Особенно с тобой.
Она кивнула и отошла на шаг, чтобы видеть его глаза.
— Где-то за год до смерти у отца вдруг пробудилась совесть, и он включил меня в свое завещание. Уравнял в правах со своими законными детьми. Наверное, подумал, что тем самым искупит свои грехи. Смотри. Перед тобою — живая индульгенция.
— Грустно все это. Представляю, как по тебе резануло его… благодеяние.
— Поначалу я вообще не хотел брать деньги. Надо сказать, в финансах этот человек разбирался очень хорошо. Я не понимаю всей механики его вложений, но сейчас у меня денег больше, чем было, когда он умер. Я не успеваю их тратить. Проценты нарастают быстрее. Поэтому пусть тебя не тревожит, сколько стоят вещи. Я отучил себя смотреть на ценники.
— А почему ты согласился принять отцовское наследство?
Габриель снял очки, потер веки.
— Если бы я вел праведную жизнь, я послал бы его наследство подальше. Но, как ты знаешь, праведником я не был. Я крупно задолжал за наркотики. Это ставило меня в очень опасное положение. Были и другие обстоятельства… Словом, чтобы выручить меня, Ричард и Грейс заложили тогда свой дом.
— Я этого не знала.
— Зато твой отец знал.
— Отец? Он-то как узнал?
— Ричард был полон решимости меня спасти. Когда я ему честно рассказал, в какой трясине сижу, он заявил, что заплатит всем, кому я был должен. К счастью, у него хватило сообразительности прежде позвонить твоему отцу.