Инферно
Шрифт:
— Да.
— Возможно, я ошибся. Слишком велик контраст, и фактура внутри зернистая.
— Зернистая?
Лэнгдон показал, что поверхность внутри гораздо шершавее… зернистая, почти как наждачная бумага.
— Художники предпочитают писать по шероховатой поверхности, потому что краска на ней держится крепче.
— И что из этого?
Лэнгдон улыбнулся:
— Вы знаете, что такое «гессо»?
— Да, это белая грунтовка на холсте, и… — Сиена осеклась, по-видимому, начиная догадываться, что хочет сказать Лэнгдон.
— Совершенно верно. Грунт дает белую шероховатую поверхность. Грунтуют холст или ненужную картину, когда хотят написать поверх нее новую.
Сиена оживилась.
— Вы думаете, Зобрист покрыл маску изнутри грунтовкой?
— Это объясняло бы, почему она изнутри шероховатая и более светлая. А возможно — и то, почему ему надо было, чтобы мы стерли семь «P».
Последняя фраза вызвала у нее недоумение.
— Понюхайте, — сказал Лэнгдон и поднес маску к ее лицу, как священник, протягивающий гостию [44] .
44
Гостия — хлеб в виде лепешки, используется во время литургии для таинства Евхаристии.
Сиена наморщила нос.
— Грунтовка пахнет псиной?
— Не всякая. Обычная грунтовка пахнет мелом. Псиной пахнет акриловая.
— И что же?..
— Она водорастворимая.
Сиена наклонила голову к плечу; Лэнгдон чувствовал, что там происходит напряженная работа мысли. Она медленно перевела взгляд на маску, а потом вдруг снова на Лэнгдона, широко раскрыв глаза.
— Думаете, под грунтовкой что-то есть?
— Это многое объяснило бы.
Сиена тут же схватилась за шестиугольную крышку купели и сдвинула ее, так что открылась вода. Она взяла полотенце, окунула в купель и подала Лэнгдону.
— Попробуйте вы.
Лэнгдон положил маску лицом на левую ладонь и взял каплющее полотенце. Выжав его, он принялся смачивать тканью то место на лбу, где были выведены семь букв «P». Несколько раз прижав полотенце указательным пальцем, он опять окунул полотенце в купель и продолжал смачивать маску. Черные чернила стали расплываться.
— Грунт растворяется, — возбужденно сказал он. — И чернила сходят.
Проделав это в третий раз, Лэнгдон принял благочестивый вид и заговорил торжественным монотонным голосом, гулко разносившимся по баптистерию:
— Крещением водою и Духом Святым Господь Иисус Христос освободил тебя от греха и возродил к жизни новой.
Сиена посмотрела на него как на сумасшедшего. Он пожал плечами.
— По-моему, это вполне уместно.
Она закатила глаза, потом снова обратила взгляд на маску. Лэнгдон продолжал ее смачивать, и из-под грунта уже проступал ее собственный гипс желтоватого тона, как и следовало ожидать от такого древнего изделия. Когда последняя «P» исчезла, он вытер маску сухим полотенцем и показал Сиене.
Она охнула.
Как Лэнгдон и говорил, под грунтом было действительно что-то скрыто — второй слой письмен: восемь букв, написанных прямо на желтом старом гипсе.
Но на этот раз из них сложилось слово.
Глава 58
— Разумные? — сказала Сиена. — Не понимаю.
Я, кажется, тоже. Лэнгдон рассматривал слово, прежде скрытое под семью «P» на внутренней стороне лба маски.
разумные— Разумные кто или что? — спросила Сиена.
Грешники? Лэнгдон поднял глаза на мозаику, где Сатана пожирал несчастных, которым не дано было очиститься от грехов. Едва ли они. Все это не укладывалось в голове.
— Там должно быть что-то еще, — уверенно сказала Сиена. — Она взяла у Лэнгдона маску и стала внимательно рассматривать. Потом несколько раз кивнула. — Да, посмотрите на конец и начало слова… по обе стороны еще какой-то текст.
На этот раз Лэнгдон разглядел бледные буквы, проступившие под мокрым грунтом с двух сторон от слова «разумные».
Сиена нетерпеливо схватила мокрое полотенце и стала прикладывать к надписи. Проступили новые слова, выписанные по дуге.
О Вы, разумные, взгляни…Лэнгдон присвистнул.
О вы, разумные, взгляните сами, И всякий наставленье да поймет, Сокрытое под странными стихами.Сиена смотрела на него с недоумением.
— Что это значит?
— Это одна из самых знаменитых строф «Ада», — возбужденно ответил Лэнгдон. — Данте призывает наиболее умных читателей искать скрытый смысл в его загадочной поэме.
Лэнгдон часто цитировал эту строфу в лекциях о литературной символике. Ближайшим аналогом этого стиха была бы такая картина: автор размахивает руками и кричит: «Эй, вы, читатели! Здесь есть второй смысл, символический!»
Сиена принялась энергично оттирать изнанку маски.
— Осторожнее, — попросил Лэнгдон.
— Вы правы, — объявила Сиена, усердно стирая грунт. — Здесь остальная строфа Данте — точно как вы процитировали. — Она умолкла, окунула полотенце в воду и прополоскала.
Лэнгдон огорченно заглянул в купель: в воде клубилась растворенная грунтовка. Наши извинения, Сан-Джованни, подумал он: нехорошо использовать святую купель как таз.
Когда Сиена вынула полотенце из воды, с него текло. Она слегка отжала его и стала протирать всю маску круговыми движениями, словно мыла суповую тарелку.