Инферно
Шрифт:
Ищите, и найдете? — удивлялась Сински. Это желал сообщить мне маньяк? Фраза звучала прямым вызовом. Вспомнились угрожающие слова безумца, которыми закончилась их встреча в Совете по международным отношениям. Что ж… тогда потанцуем?
— Вы побледнели, — сказал Лэнгдон, пристально глядя на нее. — Я так понимаю, вы ждали другого объяснения?
Сински овладела собой и поправила амулет на шее.
— Не совсем такого… Скажите, этой картой
— Да. Cerca trova.
— А где искать, не намекают?
К столу потянулись сотрудники ВОЗ, напряженно ожидая ответа. Лэнгдон потер подбородок.
— Впрямую — нет… Но могу высказать весьма правдоподобную догадку.
— Говорите, — произнесла она с неожиданной резкостью.
— Ну, как вы отнесетесь к Флоренции?
Сински стиснула зубы, стараясь не выдать своей реакции. Сотрудники же ее не так хорошо собой владели. Они обменялись изумленными взглядами. Кто-то схватил телефон и стал звонить. Кто-то поспешно вышел за дверь в носовую часть самолета.
Лэнгдон ничего не понимал.
— Я сказал что-то важное?
Чрезвычайно, подумала Сински.
— Почему вы сказали «Флоренция»?
— Cerca trova, — ответил он и быстро рассказал о давнишней загадке, связанной с фреской Вазари в палаццо Веккьо.
Ей этого было достаточно. Значит, Флоренция. Это не могло быть простым совпадением, раз ее мститель покончил с собой в каких-нибудь трех кварталах от палаццо Веккьо во Флоренции.
— Профессор, когда я показала вам мой амулет и сказала, что он называется кадуцеем, вы промолчали — как будто хотели возразить, но раздумали. Что вы хотели сказать?
Лэнгдон покачал головой:
— Ничего. Глупость. Профессорский педантизм иногда берет надо мной верх.
Сински посмотрела ему в глаза.
— Я спрашиваю потому, что хочу знать, можно ли доверять вам полностью. Что вы хотели сказать?
Лэнгдон сглотнул и откашлялся.
— Это не важно, но вы сказали, что ваш амулет — древний символ медицины. Правильно. Только, назвав его кадуцеем, вы допустили весьма обычную ошибку. В кадуцее две змеи на жезле с крыльями. На вашем амулете одна змея, и крыльев наверху нет. Ваш символ называется…
— Посохом Асклепия.
Лэнгдон удивленно посмотрел на нее.
— Да. Совершенно верно.
— Я знаю. Проверяла вашу искренность.
— Не понял?
— Мне было любопытно, скажете ли вы правду, не побоявшись смутить меня.
— Похоже, я не выдержал испытания.
— Больше так не делайте. Мы с вами можем работать только при условии полной откровенности.
— Работать с вами? Разве мы не закончили?
— Нет, профессор, не закончили. Мне надо, чтобы вы полетели с нами во Флоренцию и помогли кое-что отыскать.
Лэнгдон не поверил своим ушам.
— Сегодня?
— Боюсь, что да. Я еще должна рассказать вам, насколько угрожающая создалась ситуация.
— Что вы мне скажете, не имеет значения. Я не хочу лететь во Флоренцию.
— Я тоже, — хмуро отозвалась она. — Но к сожалению, время уже на исходе.
Глава 62
Полуденное солнце отражалось от гладкой крыши скоростного итальянского поезда «Фреччардженто», который мчался по Тоскане, описывая плавную дугу. Несмотря на свою скорость 280 километров в час, «Серебряная стрела» почти не издавала шума, а тихий перестук колес и слабое покачивание вагона действовали на пассажиров убаюкивающе.
Для Роберта Лэнгдона последний час слился в одно неясное пятно.
Сейчас Лэнгдон и доктор Феррис сидели в salottino скоростного поезда — отдельном купе бизнес-класса с четырьмя кожаными сиденьями и складным столиком. Феррис заплатил за все купе своей кредитной карточкой — а также за минеральную воду и бутерброды. Сиена и Лэнгдон, умывшись в туалете рядом с купе, с жадностью на них набросились.
Ехать до Венеции предстояло два часа. Как только они уселись, доктор Феррис посмотрел на маску в прозрачном пакете, лежавшую на столе, и сказал:
— Нам надо сообразить, на какое место в Венеции указывает эта маска.
— И быстро, — возбужденно добавила Сиена. — Это, может быть, наш единственный шанс предотвратить угрозу со стороны Зобриста.
— Подождите. — Лэнгдон накрыл маску ладонью, словно хотел ее защитить. — Вы обещали, что как только мы сядем в поезд, вы кое-что проясните для меня касательно последних дней. Сейчас я знаю только, что ВОЗ попросила меня расшифровать изменения, сделанные Зобристом в «La Mappa». Больше ничего вы мне не сказали.
Доктор Феррис беспокойно заерзал и почесал сыпь на лице и шее.
— Понимаю, вы раздосадованы, — сказал он. — Конечно, это выбивает из колеи, когда не можешь вспомнить, что с тобой было, но с медицинской точки зрения… — Он взглянул на Сиену, ища подтверждения, и продолжил: — Очень советую не тратить силы на то, чтобы вспомнить забытые детали. При амнезии лучше всего оставить забытое забытым.
— Оставить? — Лэнгдон рассердился. — Ни черта подобного! Мне нужны ответы! Ваша организация вытащила меня в Италию, в меня стреляли, я потерял несколько дней жизни. Я желаю знать, что здесь происходит!
— Роберт, — мягко вмешалась Сиена, пытаясь его успокоить. — Доктор Феррис прав. Вам будет совсем не полезно, если на вас разом обрушится поток информации. Подумайте о тех обрывках, которые вам запомнились — женщина с серебристыми волосами, «ищите, и найдете», корчащиеся тела на «La Mappa», — эти образы беспорядочно и самопроизвольно вспыхивали у вас в мозгу и почти лишили способности думать связно. Если доктор Феррис станет подробно рассказывать о последних днях, это почти наверняка вытеснит другие воспоминания, и галлюцинации могут начаться заново. Ретроградная амнезия — опасное состояние. Несвоевременные воспоминания могут разрушительно сказаться на психике.