Инферно

Браун Дэн

Затем он медленно поднялся. Стоя за алтарем, как священник, Лэнгдон посмотрел на паству в составе одного человека. У незнакомца были светлые волосы, стильные очки и страшная сыпь на лице и шее. Он раздраженно почесал шею; глаза его под опухшими веками горели злобным недоумением.

— Может, объясните, Роберт, какого дьявола вы тут делаете? — сказал он, перешагнув канат и подходя к Лэнгдону. Выговор у него был американский.

— С удовольствием, — вежливо ответил Лэнгдон. — Но для начала скажите, кто вы?

Тот остановился и смотрел на него ошарашенно.

— Что вы сказали?

Глаза незнакомца показались Лэнгдону словно бы знакомыми… и голос, наверное, тоже. Где-то я его видел… когда? Лэнгдон спокойно повторил вопрос:

— Скажите, пожалуйста, кто вы и почему я должен вас знать?

Тот в изумлении раскинул руки.

— Джонатан Феррис! Всемирная организация здравоохранения! Я же специально прилетал за вами в Гарвард!

Лэнгдон пытался осмыслить услышанное.

— Почему вы не объявились? — рассерженно спросил незнакомец. — И что за женщина тут, черт возьми? Вы на нее теперь, что ли, работаете?

Сиена поднялась рядом с Лэнгдоном и решительно вмешалась в разговор:

— Доктор Феррис? Я Сиена Брукс. Я тоже врач. Работаю здесь, во Флоренции. Вчера ночью профессор Лэнгдон был ранен в голову. У него ретроградная амнезия, он не помнит, кто он и что с ним происходило последние два дня. Я пытаюсь ему помочь — вот почему я здесь.

Голос Сиены отдавался эхом в пустом баптистерии. Феррис слушал с недоумением, как будто смысл ее слов не доходил до него. После недолгой паузы он неуверенно отступил на шаг и оперся рукой на стойку.

— Ах ты… Господи, — пробормотал он. — Тогда понятно.

Лэнгдон увидел, как злость сходит с его лица.

— Роберт, — тихо сказал Феррис, — мы подумали, что вы… — Он помотал головой, словно стараясь привести в порядок мысли. — Мы решили, что вы переметнулись… что вас подкупили… или вам угрожали… Мы ничего не могли понять!

— Я единственная, с кем он разговаривал, — сказала Сиена. — Ему известно только, что вчера ночью он очнулся у меня в больнице и его там пытались убить. Кроме того, у него были странные видения — трупы умерших от чумы, какая-то женщина с серебристыми волосами и амулетом со змеей… она говорила ему…

— Элизабет! — выпалил Феррис. — Доктор Элизабет Сински! Роберт, это она привлекла вас к нашему делу!

— Ну, если это она, — сказала Сиена, — надеюсь, вам известно, что она в беде. Мы видели ее привязанной в фургоне, полном каких-то военных… и вид одурманенный, как будто ей дали наркотик.

Феррис опустил голову и закрыл глаза. Веки у него были красные и распухшие.

— Что у вас с лицом? — спросила Сиена.

— Простите?

— С кожей. Похоже, вы чем-то заразились? Вы больны?

Феррис как будто даже опешил, и хотя вопрос Сиены был бестактен почти до грубости, Лэнгдон и сам хотел бы его задать. Учитывая, сколько раз за этот день упоминалась чума, вид этой воспаленной, в пузыриках кожи вызывал неприятные мысли.

— Я здоров, — сказал Феррис. — Все из-за проклятого гостиничного мыла. У меня жуткая аллергия на сою, а эти душистые итальянские мыла варят из соевого масла. Дурак, что не поинтересовался.

Сиена с облегчением выдохнула и слегка опустила плечи.

— Слава Богу, что вы его не ели. Контактный дерматит пострашней анафилактического шока.

Все трое смущенно засмеялись.

— Скажите, — продолжала Сиена, — имя Бертран Зобрист вам что-нибудь говорит?

Феррис замер, как будто встретился лицом к лицу с трехглавым Дьяволом.

— Мы думаем, что нашли сейчас его послание, — сказала Сиена. — Оно, похоже, указывает на какое-то место в Венеции. Как по-вашему, может такое быть?

Глаза у Ферриса расширились.

— Черт возьми, да! Конечно! Куда оно указывает?

Сиена вздохнула, явно намереваясь рассказать о спиральном стихотворении, которое они обнаружили в маске, но Лэнгдон машинально остановил ее, положив ладонь ей на руку. Этот человек определенно казался союзником, но после сегодняшних событий инстинкт подсказывал Лэнгдону, что доверять нельзя никому. Кроме того, галстук Ферриса показался ему знакомым — не этого ли человека он видел молящимся в маленькой церкви Санта-Маргерита-де-Черки, где Данте сочетался браком? Он следил за нами?

— Как вы нас здесь нашли? — резко спросил Лэнгдон.

Феррис опять удивился тому, что Лэнгдон ничего не помнит.

— Роберт, вчера вечером вы позвонили мне и сказали, что у вас назначена встреча с директором музея Иньяцио Бузони. И пропали. Больше не появились. Я услышал, что Бузони найден мертвым, и забеспокоился. Я тут все утро вас искал. Увидел, что у палаццо Веккьо собралась полиция, и, пока выяснял причину, случайно увидел, как вы украдкой выходите из маленькой двери вместе с… — Он взглянул на Сиену, видимо, забыв имя.

— Сиеной Брукс, — подсказала она.

— Простите… с доктором Брукс. И пошел за вами, узнать, какого черта вы здесь делаете.

— Это вас я видел молящимся в церкви Черки?

— Да! Я пытался понять, что вы затеяли, но без толку. Из церкви вы вышли так, как будто торопились по важному делу, и я пошел за вами. Потом вы пробрались в баптистерий. Я решил, что пора с вами объясниться. Заплатил служителю, чтобы пустил меня на минутку, побыть здесь одному.

— Неосторожно с вашей стороны, — заметил Лэнгдон. — Если думали, что теперь я против вас.