"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Конечно, не будете, — соглашался кавалер улыбаясь. — Сегодня я думаю посчитать все, что мы взяли. Все, Пруфф. Считать будем и ржавые наконечники для пик, что я видел в одной бочке, и грязные стеганки и гнутые стремена, и болты для арбалетов и те доспехи, что ваши люди нацепили в арсенале, их мы тоже посчитаем.
— Как вам будет угодно, — сказал капитан Пруфф.
— Монах, — крикнул кавалер.
Брат Ипполит уже был готов, и перо с чернилами и бумага все ждало начала работы.
— Тут я, господин, — отозвался монах.
— Пошли, — Волков встал, — начнем с пушек.
Они втроем пошли к
— Что ж, пушки наша главная удача, — на ходу говорил Пруфф, — бронзовая полукартауна - лучшая из пушек. Она при осаде хороша, и в поле выкатить ее можно, не шибко тяжела. А в осаде и стену ею бить можно и на стену поставить, на все эта пушка годна. Стоимость такой пушки тысяча шестьсот талеров и думать не нужно, куда ее пристроить, всегда покупатель найдется.
Дело было в том, что пушки Волков хотел оставить себе, очень, очень они ему нравились, и он сказал:
— Не стоит она столько денег, война уже на убыль пошла, нет у синьоров денег, больше тысячи за нее не выручим.
Пруфф насупился и произнес упрямо:
— Выручим, я займусь этим.
Волков только вздохнул, денек обещал быть тяжелым.
Он намучался с Пруффом, терпел его весь день, весь день тот бурчал, ныл и торговался, за каждую ржавую железяку. Как офицер Пруфф был далеко не блестящ, но как торгаш дело знал. Конечно, где мог, Волков свое брал. Не во всем капитан разбирался. Полторы бочки хорошего вина, кавалер оценил в два талера и двадцать крейцеров, как винные помои. А стоили эти бочки минимум восемь. Битые и ломаные доспехи он тоже оценил удачно, но все равно сумма набралась огромная. Лошади, подводы, доспехи, оружие, восемь бочек пороха, гамбезоны и стеганки, седла, сбруи и потники, ярда и картечь, пули и аркебузы, в общем, всего набралось на огромную сумму, без малого три тысячи серебряных монет доброго курфюрста Ребенрее. Четверть, всего этого, по закону войны принадлежала ему самому, как старшему офицеру, то есть остальных трофеев было на две тысячи двести. И Волков прекрасно понимал, что все это можно продать намного дороже в городе, поэтому ему очень хотелось выкупить у солдат все прямо тут. Они бы согласились отдать все ему за две тысячи, солдаты люди простые, на том всегда и богатели маркитанты, что солдату недосуг ждать. Солдату деньги нужны сразу. В общем, к вечеру он устал больше, чем в день, когда пришлось драться у арсенала. Он ужинал и прикидывал, сколько денег у него есть. Но все дело было в том, что он точно не знал, сколько у него денег. Он знал, что у него есть один мешок серебра.
На рассвете они долго не могли отыскать то место у стены, где Еган зарыл серебро. Одно дело смотреть сверху и другое ездить по кустам. Волков медленно наливался злостью, видя, как Еган опять не находит камня, под которым были зарыты деньги. Он уже начинал волноваться.
— Господи, да где ж они? — причитал слуга. — Господи, какие деньжищи, куда ж я их спрятал.
— И поделом тебе, дураку, — выговаривал ему Сыч, — не мог места запомнить. Деревня.
— Да запоминал я, — орал Еган. — Со стены то все по-другому виделось. А теперь снизу то — все не так!
Кавалер уже подумывал вернуться в город на стену и оттуда поглядеть на место, но тут голова Егана показалась над кустами, он был рад, светился просто:
— Господин, нашел я камень.
— Ты деньги мои найди, — сухо сказал Волков.
— Да уж теперь-то найду, — говорил слуга, берясь за лопату. — О, Господи, какого страху натерпелся, сердце замирало, как представлю, что потерял их. Вот сразу я думал, что не нужно их сюда было приносить, лежали бы себе в телеге, да лежали бы. Стражу к ним поставили бы и все.
— Балда, ты, — снова заговорил Сыч, скрываясь в кустах, где копал землю Еган, — вот прознал бы Пруфф и рыцарь здешний про деньгу, так ее бы с ним и его бездельниками пришлось бы делить.
— Ах вот оно как? — понял слуга. — А я-то думал, зачем городулины городим. Прячем его, зачем-то. А теперь чего, не будем делиться с ними?
— Теперь-то уж не будем, — они вышли из кустов, не без труда таща тюк с серебром, — теперь-то уж никто не узнает, где мы его взяли, даже если и узнает, что оно у нас.
— Может мы нашли, — предложил Еган.
— Или украли.
— Или кто в долг дал господину.
Они закинули тюк на холку лошади Волкова.
— Вы бы поменьше болтали, — сказал кавалер и тронул коня, — а если и спросит кто, так скажите, что неизвестный купец привез сегодня утром. Сами вы купца не видели, ждали меня, пока я с ним говорил.
В шатре у Волкова Еган расстелил попону на полу и высыпал деньги на нее. Никогда в жизни у Волкова не было столько денег, он даже и не мечтал о таком богатстве. А про Сыча и Егана и говорить не приходится.
— Считайте, — сказал кавалер, усаживаясь на мешок с горохом.
— Экселенц, да как же их считать? — недоумевал Сыч. — Тут меняла нужен знающий, все деньги разные, со всего света. Я, так многих, и не видал никогда. И новые, и потертые, и вообще вон, — он достал одну затертую монету толщиной в лист бумаги, — вон какие.
— Ну, хоть как-то посчитайте, — ответил Волков. — Отберите те, что знаете.
Сыч был прав. Они с Еганом сидели на земле, копошились в куче серебра оба то и дело, поглядывали на господина. Они явно хотели начать разговор.
— Ну, — произнес кавалер, — чего в гляделки-то играете, хотите говорить — так говорите.
Сыч был хитрый, он промолчал, только покосился на Егана. А Еган был прост, он был из деревни:
— Господин, а нам-то, что будет из этих деньжищ?
— Будет, — ответил Волков, — возьмите себе по двадцать монет.
— По двадцать? — спросил Еган с удивлением и восхищением.
— По двадцать? — спросил Сыч с разочарованием.
— Да, остальные мне понадобятся, нужно пушки у Пруффа выкупить. Моей доли на них не хватит.
— По двадцать! — повторил слуга мечтательно.
— Ну, по двадцать — так по двадцать, — невесело произнес Сыч.
— Еще получите после, я велел Пруффу считать вам порцию наравне с его солдатами. Вы двое, Роха, Хилли-Вилли и оба попа получат свои доли из добычи, так что не нойте. — Произнес Волков строго.
— Да мы и не ноем, господин, — заверил Еган.
— Ну раз так, то тогда… А сколько там еще денег нам будет? — спросил Сыч.
— Там добычи на две тысячи монет, минус капитанская доля, да две сержантские, остается тысячи полторы. Вас всех, с людьми Пруффа, человек тридцать, монет по сорок-пятьдесят еще получите.