"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— У тебя платье новое? Откуда?
— И платье, и вот, — она без стеснения задрала подол, показала нижние юбки, — батист и туфли новые.
— Их тебе шалава эта купила? На те деньги, что у Сыча взяла?
— Ага, да еще на те, что ей Георг дал.
— Она еще и фон Пиллена обобрала? — искренне удивился Волков. — Ты глянь, какая ловкая!
— А у кавалера Георга, она и не просила, он сам ей дал, кольцо и коробочку с серебром. А еще он ее называл такими словами… — девушка вспоминала, мечтательно закатывая глаза. — Солнцем называл, и красой необыкновенной, и еще замуж ее звал и…
— Какой еще замуж, куда звал! —
— Нет, неправда ваша, — вдруг сказал Агнес. — Сыч-то ее замуж возьмет, он ее все время уговаривает, я сама слыхала.
Кавалера аж передернуло, он глянул на девочку и холодно сказал:
— Пусть идет, лучше ей не сыскать.
— Да почему же не сыскать…
— Спать иди, — рявкнул кавалер.
Агнес вскочила и бегом кинулась наверх в покои.
А он еще долго сидел, мрачнее тучи. Не пил, не ел, сидел злой и все. В ту ночь, как только он пошел спать, повалил снег, укрыл город. Для Ланна снег перед Рождеством не в диковинку, а вот то, что первый снег до утра не растаял — так то было удивительно. Утром на улице мальчишки кидались снежками, бабы кутались в платки, снег хоть сам и не таял, да на дорогах его размесили в грязную серую мокрую кашу люди своими башмаками.
Кавалер выехал с Еганом и Сычом, поехал к банкирам менять золото на талеры. Егана слушать ему было в тягость, а на Сыча он и вовсе смотреть не хотел. Настроение было отвратное. Так и ехал, мрачный, по Коровьей улице, что шла от складов и красилен в центр. И весь мир ему был не мил, и ногу стало ломить. От холода, наверное. И тут когда кавалер и его люди почти повернули на улицу Всех Святых, что шла до дворца архиепископа, они услышали крики.
— Дорогу, прочь! Дорогу!
Они остановились, горожане поспешно разбегались, и мимо них проехали двое конных, продолжая кричать и распугивая прохожих. Были они в хорошем доспехе и на хороших лошадях, цветов Волков сначала не узнал, вернее не вспомнил их, то были цвета: охра красный и синий, за ними ехала добрая повозка с крышей. И как только он увидел герб на повозке той: митра над щитом, и два ключа, так сразу он вспомнил и герб и цвета. То были цвета Его Святейшества Папы. А в повозке важный, закутанный в меха, сидел поп. Был он немолод, носил лиловую шляпу с большими полями, богатые перстни поверх лиловых перчаток. Поп был очень важен, и на вид строг. На козлах возка стояли два холопа, а за возком ехали еще два конных воина. Волков видал попов, что носят герб Святого Престола, когда воевал на юге, здесь таких не водилось.
— Важная птица, какая-то, — сказал Еган, — может сам!
— Папа, что ли? — поддержал его Сыч.
— Дурни вы, это не папа, — сказал кавалер. — Папу я видел. Это кардинал какой-нибудь, их при Святом Престоле толпы.
— Неужто папу видели?! — восхитился Еган.
— И какой он? — спросил Сыч тоже заинтересованный?
— Ногами хворый он, еле ходит. Носят его в палантине всегда, когда вылезает, смотреть больно, как мучается.
— Святой человек, — сказал Еган и осенил себя святым знамением.
Сыч сделал то же самое. А Волков не стал, тронул коня и поехал следом за возком, им было по пути.
Он не знал, кто это проехал. Какой-то важный поп и все. А поп то был не простой, то был викарий брат Себастиан, апостольский нунций Папы. Хоть и был он викарием, но имел сан архиепископский, чтобы любого заблудшего епископа вразумить коли нужда будет. И чтоб с архиепископом или кардиналом говорить на равных. И ехал он на смену другому нунцию брату Антонию, ибо тот был мягкосердечен и неспешен излишне, по мнению Святого Престола.
А кавалер поменял золото на серебро в банке Ренальди и Кальряи. Поменял и вправду удачно, как и обещал ему Фабио Кальяри. А после всех дел и пересчета монет, не дав ему уйти, Кальяри заговорил с ним:
— Имперский штатгальтер Ульрик пришлет вам своего человека, этот человек, скажу вам, еще та рыба, зовут его Дессель. Хитрец и проныра, будет норовить обсчитать вас. Держите с ним ухо востро.
— А что., вопрос с покупкой моего товара уже решен? — удивился Волков.
— Решен, император будет собирать войска, даже если ландтаг города Ланна не даст добро. Местных воинских людей может, и не призовут, коли ландтаг не даст добро, но вот снаряжение покупать будут. Местные цеха рады, два праздника у них, Рождество святое и заказ большой от императора. Если вы готовы продавать свое добро — пришлите мне своего человека, и я скажу вам, когда Дессель может к вам прийти торговаться.
— Ясно, как буду готов, так сразу пришлю вам его, — кавалер чуть волновался, да и не мудрено, не было у него никогда таких сделок со столь влиятельными людьми.
— Все пересчитайте, то, что продавать не будете, ему не показывайте, не нужно ему знать, что у вас есть. Пушки, пушки им очень нужны, просите хорошую цену. Он будет упрямиться, да все одно купит. Всю мелочь сложите в бочки, железо все должно быть чищеное, упряжь исправна, оружие острое, порох сух, арбалеты и аркебузы в порядке. Не ломаны чтоб.
Кавалер только кивал молча и слушал внимательно, хоть записывай, чтоб не забыть. Сосредоточен был.
— Что с вами, друг мой? — улыбался Кальяри, видя озадаченность кавалера.
— Думаю, как бы не оплошать, — признался Волков.
— Ха-ха, — смеялся банкир, — на войне, говорят вы храбрец, а тут вон как вас испарина пробила, не волнуйтесь, мой дорогой рыцарь, если Дессель вас сильно обсчитает, мы пойдем жаловаться к самому Ульрику. Не волнуйтесь. Все будет нормально. Да, хотел вас спросить, вы все в гостинице живете? С людьми своими и с дамами?
— Да все там же, — отвечал кавалер.
— А не дорого ли вам там?
— Дорого? — Волков поглядел на банкира с иронией. — Да трактирщик раньше на большой дороге разбойничал, да надоело подлецу в лесу жить, он в городе трактир поставил и все так же грабит людей, только без ножа и кистеня.
Фабио Кальяри зашелся хохотом, аж до слез и кашля, кавалер и сам смеялся своей шутке, даже писари, и те, что всегда серьезны, и те смеялись.
— Полегче, друг мой, полегче, я уже не молод так смеяться, — вытирая платком глаза, говорил банкир, — и что мне нравится в вашей шутке, так это то, что грабители в ней не мы, не банкиры. Ну да ладно, вернемся к нашему разговору, на улице Форели, прямо у монастыря Святых вод Ердана, стоит дом в два этажа. До нашего кафедрального собора, где сейчас люди стоят в очереди, чтобы прикоснуться к раке, что вы добыли, триста шагов, не более.