"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Вермер, отпусти его.
Молодой купец тут же вскочил и подбежал к полковнику, поклонился ещё раз на всякий случай:
— Уж только обещайте, что вернёте мне мои товары, если я вам расскажу про большое богатство.
Учитывая, каким выгодным вышло дело приказчика Виллима Хойзауэра, Волков долго не размышлял, он согласился и кивнул:
— Если богатство это есть, и я его найду, то верну тебе всё твоё. А если врёшь… Так велю тебя пороть. Имей в виду.
— Есть, есть, добрый господин, — затараторил купец, — и оно рядом.
— Ну говори, — Волков был заинтересован.
Как,
— Хорошо, хорошо…, - купец собрался с мыслями. — Значит, зимою, до Рождества ещё… Но было уже студёно, так что по берегам и лёд намёрз, приехали к рыцарю фон Эрлихгену важные люди.
— Важные люди? — Волков поболтал в чашке кофейную гущу и жестом подозвал Гюнтера, показал ему: пусть сварят ещё. — И что же это были за люди?
— Очень важные купцы, трое их было, — чуть не с придыханием от благоговения продолжал Хельмут Майнцер, — и вот они говорили с рыцарем о тайном деле. Говорили о том, чтобы он пропустил по реке их товары.
— Сам ты этих купцов видел? — уточнил кавалер. Он сомневался, что этого сопляка допустили до и вправду важной информации.
— Куда плыли лодки, и что в них был за товар? — спросил Волков.
— Куда плыли? — Хельмут Майнцер даже удивился. — Плыли с востока, к Фёренбургу к Марте, а оттуда, думается мне, на север в Нижние земли.
Волков прикинул: то есть, баржи плыли из Эксонии на северо-запад. Важные люди, серьёзный груз.
— Серебро, что ли, везли? — догадался он.
От такой догадливости купец удивился ещё больше:
— Вы тоже про то слышали?
Волков на этот вопрос отвечать не стал, он уже чувствовал, вернее, он очень наделся, что разговор этот не пустой:
— С чего бы вашим купчишкам знать про серебро, авось невелики птицы, чтобы им о таком деле большие купцы рассказывали.
— Так те купцы, что везли серебро в трёх баржах, по всем берегам предлагали его менять на золото по хорошей цене, многие менялы, и купцы, и банкиры о том знали, — объяснял купец. — И наши тоже. Кто имел золотишко, на том караване неплохо заработал.
Волкову от поваров Гюнтер принес свежесваренный кофе, налил его в супную чашку, а кавалер ложкой зачерпнул густых сливок из маленькой крынки и кинул их туда же, стал глядеть, как они исчезают, плавятся в горячей чёрной жиже. Денщик, зная уже привычки хозяина, поднёс ему колотый сахар на тарелке.
Пока происходило это таинство, купец молчал, не смея отрывать господина от столь важного дела. И дождался, пока Волков его сам спросил:
— Ну и где же мне тут прибыль, ну был тут караван серебряный полгода назад, и какой от того мне прок?
— Так такой и прок, что одна из трёх барж тут потонула, — сразу выпалил Хельмут Майнцер.
Волков и Брюнхвальд, да и сержант с денщиком, теперь все смотрели на него выжидательно, кавалер даже чашку свою отставил. Все ждали продолжения. И купец продолжил:
— Говорят, те баржи были слишком уж перегружены серебром, уж очень тяжелы. Они тогда в Рункеле стояли, серебро на золото поменяли и пошли дальше по реке, по течению, а тут налетел ветер сильный, буря. Да такая, что в тот день солому с домов у мужиков сдувало. Вот волны и поднялись на реке, купчишки и кормчие решили бурю у берега переждать, а одна баржа от ветра на другую наскочила и, говорят, сломала ей руль. Они ж тяжёлые были. И стало ту баржу боком к ветру ставить и на серёдку реки тащить. А волны-то от ветра большие, и ей через борт стали залетать они. Ну, её за верёвку стали к берегу тащить, но не успели.
— Потопла? — с удивлением спросил сержант Вермер.
— Потопла, — подтвердил купец.
— Ишь ты! — восхитился сержант. — Целая баржа серебра!
— Сержант, язык прикуси, — рыкнул Волков, и спросил у купца. — И что же, лежит на дне серебро, и до сих пор его не подняли? Может, там глубоко очень?
— Нет, как она потопла, так сразу купчишки нашли охотников серебро достать, но уж очень была зима нынешняя лютой, говорю же, лёд по берегу реки до февраля стоял. Охотники ныряли, баржу нашли, ящики стоят, как стояли, но уж невозможно вода холодна. Решили ждать тепла, и рыцарь фон Эрлихген обещал, что по теплу достанет купцам серебро за десятую часть для себя. Вот в мае вода потеплела, да не успел рыцарь, тут вы пришли, не до серебра ему было.
— И ты знаешь, где та баржа утонула? — первый раз за весь рассказ заговорил Брюнхвальд.
— Нет, я того не видел, — сообщил Хельмут Майнцер, — но о том вам любой мужик пленный скажет, баржа-то, говорят, прямо напротив лагеря утонула, они всё видели.
Волков задумался, взял чашку с кофе и держал её в руке, а купчишка снова стал ныть:
— Господин, я вам всё сказал, что знал, может, вернёте мне мои товары?
— Твои слова ещё проверить надо, да и проверки мало мне будет, пока то серебро перед собой не увижу, ничего тебе не отдам, — закончил кавалер. — А пока ступай.
— Господин, — купец, кажется, опять собирался рыдать, — прошу вас… Семья моя… Матушка слепа…
— Сержант, — рявкнул Волков, — ну чего ждёшь, взашей его…
Купчишка мешал ему думать.
Глава 21
В словах купца он нисколько не сомневался. Но купчишка мог напутать что-то. Поэтому, отправив Брюнхвальда заниматься тем, к чему того Бог приспособил лучше всего, а именно заниматься войском, сам же сразу пошёл к реке, к пленным. Там его встретил возбуждённый брат Ипполит и радостно стал ему рассказывать, что почти все, и мужики, и бабы, готовы принять причастие и вернуться в лоно Истинной Матери Церкви. Что раскаиваются… И ещё что-то он хотел говорить, но кавалер его прервал:
— А чего ты-то так рад?
— Так то честь мне великая, не каждому выпадает такое дело — возвращать людей в веру истинную, я чувствую себя святым Матвеем, что нёс слово божие диким язычникам.
— Он плохо кончил, — напомнил монаху рыцарь.
— Ничего…, - радовался брат Ипполит.
— Ты напоминай им, что прощение им будет только в том случае, если примут они мою власть над собой. Иначе петля.
— Всем напоминаю.
— И списки, списки составь на всех, смотри, кто бос и гол, пока у меня есть и сукно, и полотно, и башмаки имеются, — Волков уже думал о том, что людишек-то придётся не только кормить, но и обувать, одевать, иначе как они зиму переживут.