Инквизитор
Шрифт:
– Эта рубаха для войны, а не для красоты.
– Ну, понятно.
– Я собирался платить тебе крейцер в день. Ты за эту рубаху сто дней работать будешь?
– Я согласен, – сразу оживился Ёган.
– Ну и дурак, – сухо сказал Волков. – Да и не собираюсь я сидеть в вашей дыре три месяца.
– Ну, понятно, – опять вздохнул Ёган.
– Ладно, бери, но имей ввиду, денег я тебе платить больше не буду, пока рубаху не отработаешь.
– Я согласен, господин.
– Болван.
На кладбище было много народа… Бродяги, поденщики, мужики из обоих деревень, с хуторов, бабы, дети. Хоронили не кого-нибудь, а коннетабля барона и его людей. Волков и Ёган остановились чуть поодаль, слезли с коней.
– Барона видишь? – Спросил солдат.
– Не видать. Нету его. Фрау Анну вижу, попа нашего и его служек, сержанта вижу, управляющего вижу. Ни барона, ни баронессы нету. Да и гробов не видно, видать, схоронили уже.
– Фрау Анна это вон та, в черном, что у бочек за столом?
– Ага, она. Старая, а выглядит как молодая. Видишь, угощения сама раздает людям, не брезгует.
Высокая, стройная женщина в черном платье забирала у слуг куски сыра, колбасы и хлеба, и сама отдавала их людям, собравшимся на похороны. Люди брали, кланялись, шли к столам пить дармовое пиво. Бабам и детям давали пряник. Народ терпеливо ждал очереди. Священник был тут же, и он что-то втолковывал жующим людям.
Волков отдал повод коня Ёгану.
– Жди здесь.
– Господин, вы мне тоже колбасы возьмите, – сказал тот.
Волков взглянул на него неодобрительно и ничего не ответил. Растолкав людей, он подошел к фрау Анне, дождался момента, когда она заметит его, поклонился. Женщина, заметив его, перестала раздавать еду и подошла к нему.
– Здравствуйте, вы, видимо, тот рыцарь, который сражался с моим мальчиком с дезертирами.
– Да, мадам. Но я не рыцарь. – Волков разглядел ее. Он не дал бы ей сорока, и для своих лет она очень хорошо выглядела. Даже отсутствие одного из нижних зубов ее не портило. Солдат не сомневался, что в молодости она была красавицей. Не удивительно, что граф, имел с ней общих детей.
– Надеюсь, – ее голос дрогнул, до сих пор она была спокойна и холодна, а тут вдруг послышались слезы, – надеюсь, он вел себя достойно.
– Безукоризненно, мадам.
– Я воспитывала его рыцарем.
– Вам это удалось.
– Вы… – она замолчала, и посмотрела солдату в глаза, – вы не могли помочь ему в бою?
– Нет, мадам. От арбалетного болта нет защиты. Если выстрел точный, это либо рана, либо смерть. Ему не повезло.
– Вы отомстили за него? – Она всхлипнула.
– Да, мадам. Я убил арбалетчика. Я убил их всех.
– Мне очень приятно, – она говорила сквозь слезы, – мне очень приятно, что такой воин, как вы, так высоко оценил моего мальчика.
Волков достал из кошеля черную от старости большую и тяжелую имперскую марку. Протянул ее женщине.
– Что это? – Спросила та.
– Это он дал мне перед боем за то, что бы я помог ему. Хочу вернуть ее вам.
– О чем вы? – Она даже отшатнулась.
– Я зря взял эти деньги.
– Если вы не рыцарь, то вы солдат, а это ваше сольдо. Если мой мальчик дал вам эти деньги, и они помогли избавить деревню от дезертиров, значит, мой мальчик поступил верно. Спрячьте деньги. Как вас зовут?
– Яро Фолькоф, – ответил Волков, пряча марку.
– Так вот, господин Фолькоф, мой мальчик правильно сделал, что нанял вас, а вы правильно сделали, что перебили этих бешеных собак. Я горда своим мальчиком.
– Для меня было честью сражаться с ним рядом, – Волков поклонился. – До свидания, фрау Анна.
– Господин Фолькоф.
– Да, фрау Анна?
– Мой дом рядом с аббатством. Знаете, где это?
– Знаю. Я езжу к монахам лечить раны. Я видел ваш дом.
– Заезжайте, я буду рада вас видеть.
Волков низко поклонился.
Они заехали к кузнецу, тот восхищался, осматривая арбалет, и обещал сделать к нему десять болтов.
– Господи, что ж за люди его сделали? Что за мастера? Видно не люди, а боги!
– Ты бы не богохульствовал, кузнец, при незнакомых людях, – беззлобно заметил Волков. – Бог у нас один, а арбалет сделали люди.
– Великие мастера, – произнес кузнец.
После этого солдат и Ёган поехали к себе в малую Рютте.
– Господин, – начал Ёган.
– Ну?
– Я тут подумал насчет рубахи…
– Какой еще рубахи? – Не понял Волков.
– Ну, вот этой, – Ёган хлопнул себя по груди, – кожаной.
– Ну и что надумал?
– Вот вы сказали, что отрабатывать мне ее три месяца, а вы тут у нас три месяца сидеть не собираетесь.
– Ну и? Вернешь рубаху?
– Нет. Не верну, я с вами поеду. Слуга вам нужен. Добра у вас много разного, а слуги нет, конюха нет, а вы ведь даже сейчас одеться не можете.
– Чтобы меня на первом кордоне схватили за укрывательство беглых крепостных?
– Так я ж не крепостной, я вольный! Мой отец с отцом барона договор заключал. Его земля – наши руки.
– А бабу свою, детей с собой возьмешь? А корову свою?
– А что, надо корову взять?
Волков не ответил, просто посмотрел на него.
– Корову не надо? Так оставлю ее детям.
– А детей?
– А детей брату.
– И жену брату?
– Не-е-е, жену не брату, хворая она у меня. У нее давно пальцы крючит. Она давно в монастырь хочет уйти. Да дети у нас, хозяйство.