Иногда полезно иметь плохую память
Шрифт:
Адвокат выслушал ее с каменным лицом.
Потом попробовал улыбнуться:
— Но вы-то.., вы, Юля, разве не заинтересованы в их получении?
— Это вы к тому, чтобы я ни о чем никому не рассказывала? — подняла она бровь. — Не знаю, не знаю… Я просто взбешена всей этой историей. Лучше я лишусь денег, но посажу вас в тюрьму. А если там узнают о деньгах, вы не отмажетесь так просто. Придется вам рассказать, куда вы их дели после того, как вам дал их мой отец и как вы водили за нос Сергея Павловича. Может, это вы его побудили пойти к отцу и убить того!
— Дура! — вскричал адвокат, и Юлька вдруг схватилась за горло. Перед ней все померкло, в ушах у нее тонко прозвенели маленькие звоночки. Она увидела несколько ярких пятен — красное, зеленое, синее… Потом ее стошнило.
Макс успел схватить с дивана плед и поддержать Юльку, перегнувшуюся со стула. Убедившись, что больше она ни на что не способна, он аккуратно свернул пострадавший плед и положил его на пол. Адвокат брезгливо следил за ним, держа в руках приготовленный для Юльки стакан воды.
— Ну, как ты? — спросил Макс.
Юлька едва переводила дух. Еще минуту назад чувствовала она себя ужасно, а теперь все куда-то исчезло. Теперь ей было только стыдно за то, что ее стошнило в присутствии мужчин и она не выдержала роль «железной леди».
— Со мной все нормально, — ответила она, выпрямляясь и усаживаясь в прежней позе. — Продолжим!
Макс уважительно кивнул и встал за спинкой ее стула, не решаясь отходить дальше. Адвокат выпил воду сам и с ненавистью взглянул на девушку. Видно было, что он на пределе и едва выносит ее присутствие.
— Нам не о чем больше говорить, — сухо заметил он. — Вы высказали все свои домыслы, поделились тем, что услышали от Сергея.
Больше вам сказать нечего? О, вы же еще собирались сдать меня милиции! Вы непременно хотите меня засадить? — продолжал адвокат, не услышав ответа.
В кабинете воцарилась полная тишина, нарушаемая только поскрипыванием пола в коридоре, — за дверью топталась Елена Александровна, полная праведного гнева. Однако войти и выкинуть из кабинета этих двух наглецов она не решалась. Она поочередно трогала разорванную блузку, прическу и опухшую щеку и вспоминала, как страшно замахнулся на нее сын… Он замахивался три раза, и все три удара попали в цель. Потом он сорвал с себя свадебный цветочек, заботливо вдетый в петлицу матерью, бросил его ей в лицо и убежал. Она догнала сына уже во дворе, когда он садился в машину. Не повернув в ее сторону головы, он хлопнул дверцей и уехал неизвестно куда. Женя до сих пор не вернулся, и мать не находила себе места.
— Я обращаюсь к вам, Юля! — Адвоката начинало беспокоить ее молчание. — Вам хочется, чтобы все в конце концов оказались в тюрьме?
— Это дурной тон, — подала наконец она голос. — Тем более что виновность Сергея Павловича несомненна, а ваша пока труднодоказуема. Испортить жизнь вам я могу. Посадить вас — пока нет. Я не обольщаюсь. Не так глупа, как вы думаете.
— Чего же вы хотите? — потеряв терпение, снова повысил голос адвокат. Макс вспыхнул.
— Не смейте
— Макс, не надо! — Не глядя на него, она протянула руку через спинку стула и пожала его локоть. — Ему это не слишком интересно, верно, Николай Степанович? Что еще имеет значение, кроме старых долгов, неполученных денег и баллистической экспертизы?
Адвокат вычленил из сказанного ею «баллистическую экспертизу» и уцепился за нее:
— Экспертиза? Его виновность доказана?
— Полностью, — кивнула Юлька. — Молитесь, чтобы он вас не сдал. Иначе он сможет доказать и все остальное.
— Я не участвовал в этом. — Он выставил вперед ладонь. — Не приплетайте меня к убийству.
— Вы меня не интересуете, — ответила Юлька, с отвращением встречая его взгляд. — В конце концов, я поступлю с вами так, как сочту нужным. Ваши оправдания мне нужны как рыбке зонтик. Если Сергей Павлович ничего о вас не скажет, я скажу сама.
— Чего вы добиваетесь? — Адвокат смотрел на нее остановившимися, замученными глазами.
Она вдруг увидела, какой он старый. — А… — протянул вдруг он. — Понятно. Вы хотите денег? От меня?
Юлька не нашлась, что ответить, и адвокат язвительно продолжал:
— Уже научились вымогать! Недолго же вы стеснялись! Не отходя от кассы, так сказать!
Как только узнали, какую информацию вы можете мне продать, — сразу примчались, невзирая ни на что! Да разве для вас самих деньги не важнее, чем…
— Мерзавец! — спокойно сказал Макс, не повышая голоса, но Николай Степанович его услышал.
— Что?! Щенок! Паскудник! — Его губы побелели и затряслись. — Ты со своей девкой явился сюда, чтобы вытащить из меня деньги!
Теперь я все понял! Да вам даже выгодно было, что она залетела! Теперь будете ходить ко мне с животом и шантажировать меня! А откуда я знаю, от кого этот ребенок?! Может, от тебя, а?!
Юлька дернулась, чтобы вскочить и убежать, но пальцы Макса впились ей в плечо и удержали на месте. А слова, которые он произнес довольно спокойным, против ожидания, голосом, просто пригвоздили ее к стулу. А сказал он следующее:
— Вы совершенно правы, Николай Степанович. Ребенок — мой.
«Он рехнулся!» — только и подумала Юлька. Адвокат же просто оцепенел. Некоторое время он молча смотрел на них, хватая воздух открытым ртом, и только потому него вырвалось несколько слов:
— А… Что же… А когда…
Макс почти весело объяснил ему:
— Давно уже, Николай Степанович. Просто она не знала и была введена в заблуждение тем происшествием, которое случилось здесь, в вашей квартире. Изнасилование, так это, кажется, называется?
— Гм, — прокашлялась Юлька. Говорить она не могла. На миг у нее появилась абсурдная, сумасшедшая мысль: а что, если Макс прав и она только была введена в заблуждение? Но, прогнав эту мысль как невероятную, она остановилась на том, что Макс, выдавая себя за отца ребенка, преследует какие-то свои цели. И тут же убедилась в этом. Макс надулся и заявил: