Инокуляция
Шрифт:
– Что? Что? – рассеянно повторил Никита.
– Да ничего! – рявкнул Кшиштоф в ответ. – Так дела не делаются… Я думал, что ты мне поможешь, а ты ещё специально его усадил.
– Не переходи границы, – резко сказал Никита. – Я адвокат. И я сделал всё, что мог. Давай, до встречи.
Он сбросил вызов, не дав Кшиштофу разразится очередной гневной тирадой. Сунул телефон в карман, не отрывая глаз от ленты с вещами.
«Вот он!» – горячо подумалось ему, и адвокат ухватился обеими руками за свой тёмный чемодан с двухзначным номером. Ещё повезло,
– «Скорую!» Вызовите «скорую!» – закричала та шатенка с каре, потому что мужик, окончательно побагровев в нестерпимом приступе удушливого кашля, повалился на пол. Грудь его распёрло, как сырую бочку, а рот жутко раззявился в устрашающей букве «О». Одна нога этого мужика принялась конвульсивно подёргиваться.
Кругом люди принялись обступать пострадавшего с утроенной силой, и только Никита брезгливо поспешил отойти как можно дальше от него.
Когда же он выбрался из здания аэропорта, ему показалось, что он в нём пробыл четыре дня, не меньше. Ещё долго он вспоминал кашляющего, разваливающегося мужика, пока в такси ехал домой.
Город с серыми зданиями и таким же тоскливым асфальтом, был переполнен горланящими автомобилями, и, конечно, они попали в «пробку» на одном из светофоров. В машине становилось жарковато, солнце пригревало через стекло. Где-то на улице бубнила музыка.
Таксист – крайне мрачный мужик с недельной щетиной – угрюмо пялился на дорогу и даже не собирался, по всей видимости, ничего объяснять клиенту, то и дело поглядывающему в зеркало заднего вида, будто пытавшегося что-то да высмотреть в глазах водителя.
Никита почувствовал, как вспотели у него руки. Он едва не вытер их о сиденье, но вовремя спохватился… И стал тереть их друг о дружку. Потом только достал телефон.
«Скоро буду», – кратко написал он и отправил сообщение Ирине.
Его прельщала мысль заявиться к ней внезапно… Но, как гласит английская пословица, никогда не подслушивай у двери, в которую только вышел. Да, это сюда не слишком подходило, но Никита, как истинный английский джентльмен, никогда не прельщался идеей застать свою любимую девушку с любовником. Он не хотел оказаться в дурацком любовном сериале и стоять в дверном проёме, глядя, как она – пышногрудая невысокая брюнетка – пытается закрыть себя куском простыни, а рядом стоит мускулистый силач с волосатым брюхом.
«Это не то, что ты подумал, дорогой!» – истерично воскликнет она, а он будет дрожащим голосом спрашивать, как же она могла на это пойти.
Липкий пот выступил у Никиты теперь и на спине. Очень уж яркое у него воображение – с детства и до этих пор. Нельзя, конечно, так себя накручивать. А то можно себе напридумывать столько… Ирина точно не может таким заниматься, ведь она же его любит.
«Ну почему она не отвечает!» – злобно подумал Никита, сжимая зубы. Он смотрел на телефон неотрывно, будто это заставит прийти сообщение от возлюбленной гораздо быстрее.
«Жду», – прилетело в ответ, и мятная волна облегчения прокатилась по Никите с головы до ног. Ну вот, она его ждёт. И это хорошо.
Наконец, машины начали своё неспешное и ленивое движение, и где-то через полчаса таксист уже смог вывернуть на довольно-таки свободную улицу, и Никита ещё раз облегчённо выдохнул. Скоро уже будет сжимать свою Ириншку в своих потных ручонках, подавляя в себе безграничное желание заглянуть под кровать и в шкаф.
Заплатив таксисту непомерно много, хотя и молча, Никита подбежал к домофону – ничего с собой не мог поделать,
– Уважаемый! – хрипло окликнул его таксист.
«Ну, вот! – подумалось Никите. – Недаром он показался мне злобным головорезом. Сейчас начнёт клянчить деньги, достав кортик».
Адвокат аккуратно оглянулся, в это же время припав к подъездной двери, как к единственному спасению.
– Забыли поклажу свою. Чемоданчик-то.
Таксист открыл багажник и бесцеремонно выкинул вещи Никиты прямо на улицу. Тот с глухим стуком ударился о тротуар, и только колёсики каким-то чудом не отлетели у него. Пассажир снова сжал зубы, проглатывая гневную фразу касательно умственных способностей щетинистого извозчика.
– Спасибо, – вместо этого сказал он и стыдливо вернулся за вещами.
Домофон уже запиликал – Ирина дала ему войти. Никита заспешил по ступеням, волоча за собой несчастный чемодан, и тот отчаянно стал вырываться, как кот из рук мигранта.
«Не будь параноиком. Хоть раз в жизни не будь параноиком, я тебя прошу».
Спокойный голос, раздавшийся в голове у Никиты, явно принадлежал его куратору из ВУЗа Естественно, даже во времена обучения Слободин проявлял все свои обострённые инсинуации касательно не только окружающих его людей, но и его собственных научных работ. Он по триста раз всё переделывал и переписывал, будучи уверенным, что его работу не примут. Поднимут на смех.
Никита был вечно растрёпан, рассеян, и его хлопающие глаза бегали по лицу преподавателя во время ответа. И один из них даже сказал куратору, что, «кажется, Никитушка не особо здоров».
«Не параной! И не паникуй!» – сказал ему куратор перед защитой диплома, перед которой молодой парень уже вовсю прикладывался к валидолу.
Защита, кстати, прошла крайне успешно, но эта фраза въелась в голову Никиты на всю, наверное, жизнь.
«Не параной. Не паникуй».
Он подскочил к своей двери, гремя чемоданом, как футляром с контрабасом, и принялся ожесточённо названивать в дверь. Ирина, кстати, открыла довольно быстро.
– Никитка мой приехал, – вот что она сказала, бросаясь ему на шею.
Он почувствовал её тёплые руки, мягкую грудь и невероятно приятный запах её волос.
– Привет, дорогая, – быстро сказал он. – Как ты тут без меня? Всё нормально?!
«Не параной!»
Слободин очень надеялся, что по его побелевшему лицу не слишком заметно, как сильно он переживает о том, чем она тут занимается, пока он в командировках.
– Конечно! – ответила она. – Я вчера получила зарплату, и купила тебе подарок… Как раз к твоему приезду.