Инокуляция
Шрифт:
– Самая бесполезная трата денег.
– Так или иначе, – настоял Кшиштоф. – Так или иначе! Счастье тождественно деньгам.
– Откуда ты слова-то такие знаешь… «Тождественно».
– Учился. Если бы кто-то тоже учился, а не пинал балду, то он бы смог выполнять свою работу нормально. И люди бы не усаживались в тюрьмы.
– Я тебе уже объяснил…
– Так или иначе! Так или иначе: ты – адвокат. У тебя работа такая. Хирург делает свою работу вне зависимости от того, нравится ли ему человек или нет. Так и адвокат должен. Не своди
Они немного помолчали, вероятно, соображая, много ли народа на них пялится.
– Давай ты не будешь меня учить работать, ну, – предложил ему Никита. – Я пропущу мимо ушей это только из-за того, что мы большие друзья.
– Да я тоже к тебе тепло отношусь, просто часто ты такой наивный. Как ребёнок. Зачастую всё не так, как кажется. Как там было у Экзюпери?! «В реальности всё не так, как на самом деле». Ну, ты знаток французского. Разберёшься, как точно надо переводить.
Никита качнулся на своих ботинках взад-вперёд, размышляя, что же будет дальше. Очередь начинала потихоньку рассеиваться.
– Ты мне всё же ответь прямо, – начал снова Никита, борясь с раздражением. – Почему ты считаешь, что так себя можно вести.
– Но деньги же решают всё? – спросил тот в ответ.
– Решают, – Никита был вынужден согласиться. – Но ты мне скажи, должна же быть совесть у людей, а?
– Совесть никого ещё не прокормила, – сухо заметил Хшановский.
– Я тебя не узнаю, – удивился Слободин. – Это Ильницкий на тебя так подействовал, или ты всегда такой был?
– Какой-такой?!
– Кощунственный, – выговорил адвокат. – И алчный. Ты начал измерять всё деньгами давно?
– Всегда это делал… Но разве не за тем человек живёт, чтобы заработать?
– Нет, что за бред…
– Тогда почему ты держишь частную конторку, а не пойдёшь юристом в какую-нибудь государственную компанию, чтобы там помогать честным людям за три копейки?
Никита стал всё сильнее раздражаться.
– Послушай, дорогой мой друг… Я не говорю, что надо нищенствовать. Я говорю, что надо стараться честно зарабатывать, а не воровать. Не предавать. А вот ты, любитель денег, можешь ли ты взять, например, и продать своего друга?
Хшановский посмотрел на него с обидой.
– Я думал, что мы с тобой давно друг друга знаем, и у тебя не может быть таких вопросов.
– Извини, – тут же сказал Никита. – Просто я не думал, что ты ТАК сильно будешь впрягаться за своего дружка Ильницкого. Он же конченый мошенник просто.
Хшановский задумался.
– Ты знаешь, друзей не выбирают, они сами как-то появляются.
– Может быть, – уклончиво согласился Никита. – Но мы же можем понимать, кто хороший человек, а кто – нет.
Престарелая аптекарша в больших, круглых очках вела себя крайне нерасторопно и шаркала своей дряхлой обувью, чем страшно продолжала раздражать Никиту. Зубы его в очередной раз начинали крепко сжиматься, да так, что даже заныли.
Они взяли по упаковке масок – их осталось уже не так много, и даже за последние несколько часов они успели взлететь в цене. И ещё по упаковке новомодного противовирусного препарата. Вышли из аптеки они уже ближе к полудню.
– Как-то не клеится у нас разговор, не находишь? – спросил Кшиштоф.
– Это же не обои, – сострил Никита. Если честно, ему было вовсе не до своего польского друга. – Ладно, я рад был с тобой увидеться, но мне нужно домой. Наверное, уже Ира приехала.
– Да-да, беги, – Кшиштоф неожиданно перестал улыбаться. И лицо его сразу же сделалось хмурым и остроскулым. – Не прощаюсь.
Он развернулся и спешно засеменил прочь.
Никита поймал такси – передвигался он очень часто на такси, и иногда у него уходило даже ползарплаты. Но ездить на маршрутках и трамваях он себя никак не мог заставить. Что поделать, врождённая брезгливость. А уж как туго ему приходилось во время обучения… Он очень часто ходил пешком, особенно зимой. Потому что никак не мог себя заставить сидеть рядом с кыхыкающими пенсионерками и сопливыми школьниками с посоловелыми глазами и горящими щеками. Уф, жуть!
И сейчас – во взрослом и осознанном возрасте – Никита испытывал неподдельное удовольствие от того, что мог позволить себе частного извозчика. Это хоть и не личный водитель, но удовольствия побольше, чем стоять на остановке полчаса и ловить микроавтобус, набитый битком.
Вскоре он был уже у очень хорошо знакомого подъезда – да ему и казался знакомым сегодняшний таксист, будто он уже привозил его сюда десяток раз.
– Сдачи не надо, – сказал Никита, упорно расплачиваясь наличкой, как средневековый английский джентльмен.
Ирина была дома – взвинченная до предела. Она расхаживала по комнате, сцепив руки перед собой в замок. И почему-то страшно напоминала старуху.
– Я рада, что ты вернулся, – сообщила ему Ира, бросаясь на шею. – Наш руководитель всех отпустил раньше, когда ему стало известно о вирусе. Говорят, уже десять тысяч заболевших.
– Сказки это всё, – отмахнулся Никита, но внутри у него всё похолодело. И в голову, конечно, полез тот мужик из аэропорта.
– Заразная дрянь!
Ирина была на пределе, и глаза её по-тинейджерски округлились. Никита обнял её – такую мягкую и нежную, по-прежнему вкусно пахнущую любимую девушку. Прижался к её плечу лбом.
– Ничего, уже были вирусы. И карантины, и вакцинации… Ты помнишь?
– Да, – ответила она и, отстранившись, посмотрела на него с надеждой. – Мне Полина сказала, что уже анонсировали выход вакцины.
Никита невольно улыбнулся. «Анонсировали». Такое слово подобрать могла только его барышня.
– Больно быстро уж они её состряпали, – с подозрением прокомментировал Никита.
– Они давно готовились, – настояла Ирина. – И скоро уже будет открыт пункт вакцинации. Я думаю позвонить и записаться…