Инокуляция
Шрифт:
– Подожди, куда ты так спешишь? – опешил Никита. – Надо всё обдумать, всё взвесить…
– Да чего тут думать?! – взорвалась она, и стало ясно, что его Ира сильно напугана. – Надо просто пойти и поставить укол. И больше не бояться никакой заразы. Ходить спокойно по улицам и дышать полной грудью.
– Я и так собираюсь это делать, – прокомментировал Никита. – И колоть меня ничем не обязательно.
Ирина замерла, как громом поражённая.
– Оказывается, я о тебе много не знаю, – её губы коснулась нервная улыбка. – Ты что, боишься уколов? Иголок?
– Я ничего
Ирина сморщилась с отвращением.
– Что за лексикон, Слободин?! Ты – интеллигент из питерской семьи. Или грузчик?! И что у тебя за мысли глупые! Ещё на форуме в интернете зарегистрируйся, где будешь с такими же, как ты, обсуждать вред уколов.
Это «с такими же, как ты» прозвучало очень уж едко и обидно, и даже многострадальные зубы Никиты заскрипели опять.
– Я просто пытаюсь мыслить трезво.
– Да ты ж параноик, каких поискать! – выдохнула она и тут же прикусила язык. – Извини.
Губы Никиты сжались в белую злую полоску.
– Тебе не за что извиняться. За правду не извиняются. Дорогая.
Он пошёл в прихожую и принялся надевать на себя свою старую куртку, демонстративно не глядя на свою любимую. Невероятное раздражение стало в нём опять закипать. Потом он выхватил одну маску и стал натягивать её на лицо. Порвал.
– Куда ты собрался?! – спросила Ира очень резко.
– Пойду и прогуляюсь, – ответил Никита. – Что-то душно тут. Может, найду где-нибудь такого же идиота, как и я сам. Так сказать, родственную душу.
Он не стал выслушивать её протесты и попросту вышел в чистенький спокойный подъезд. Тут никто не смотрел «Слово пацана», поэтому подъезд оставался в благопристойном виде. Да и соседей адвокат знал очень хорошо. И на их счёт у него не было никаких опасений и параноидальных предположений. Пока что.
Он действительно решил пройтись, чтобы немного успокоиться. На улице заметно похолодало, и солнце уже начало скрываться за высотками, как бывает всякий раз в конце ноября. И стоял тот пресловутый унылый промежуток, между утром и вечером, который больше всего Никита терпеть и не мог.
Слободин шёл по улице такой угрюмый, каким ещё сам себя не видывал. После непростого разговора с Ирой ему действительно захотелось немного прогуляться… Навстречу ему уже шли люди в масках – кто в одноразовых, а кто и раскошелился на что-то более дорогое. Один студентик ему встретился даже в респираторе.
Магазинчик – неприметный, средненький – бросился в глаза ему не своей вывеской и не припаркованными на тротуаре машинами. А громыхающим скандалом. На ступеньках стоял высокий и пузатый охранник, превозмогающий тяжёлую одышку. Он, кажется, выгнал двух пенсионерок без масок и те теперь яростно возмущались.
Никита, как и подобает всякому доброму адвокату, не мог спокойно оставаться в стороне. Поэтому он с готовностью пошёл к охраннику, угрожающему вызвать полицию.
– Что тут происходит? – спросил он, хотя, разумеется, и сам видел, что.
– Мужик, не мешай, – отдуваясь, сказал охранник, махнув рукой на Слободина, как на надоедливую муху. – Распоряжение начальства: людей без маски не пускать. Страшный вирус буйствует.
– Если ты нацепил намордник, это не значит, что и я тоже должна! – хрипло, но довольно звучно воспротивилась одна из пенсионерок – низкая, сгорбленная, в большой тёмно-зелёной куртке и толстом пуховом платке. – Я двадцать лет работала на железной дороге! И теперь какой-то сопляк мне мешает зайти и купить картошки!
– И так пенсии нет, да ещё… – подключилась вторая – высокая и очень худая, которую серое пальто её делало ещё уже, и казалось, что её может повалить любой порыв ветра.
– А ну, пошли отсюда! Две карги! – рявкнул охранник и замахнулся своей толстой и розовой ладошкой.
Старушки неуклюже отступили от крыльца, и одна даже поскользнулась, но не упала, уцепившись своими руками за подружку.
– Успокойся, – коротко сказал ему Никита, поднимаясь по крыльцу. – Ты поступаешь неправомерно.
– Ты меня ещё поучи! – гаркнул тот. – Лучше заткнись, а то ты тоже пойдёшь затариваться в другое место, я тебе обещаю.
– Это ты пойдёшь работать в другое место, если я разозлюсь, – пообещал Никита. – Я сейчас схожу до твоего администратора. И ты потеряешь работу, я тебе точно говорю.
– Как хочешь, – кивнул охранник. – Но эти старухи в магазин не пройдут.
Никита стал подниматься по крыльцу, спиной ощущая, что пенсионерки делают очередную отчаянную попытку прорваться внутрь, и охранник разразился страшной бранью и отборными угрозами.
– Да что Вы себе позволяете?! – воскликнула мимо проходящая женщина, скорее всего, доставшая телефон для видеофиксации. – Я полицию вызову!
– Да вызывай, кого хочешь, дура! – рявкнул охранник. – Но внутрь никто без маски не пройдёт!
Он выглядел, как разъярённый зверь, выполняющий приказ начальства. И Слободину стало дико интересно посмотреть на того, кому же он так рьяно служит.
Магазинчик – очень тёплый и светлый – внутри оказался совсем небольшим и крайне уютным. Чуть ли не у входа стояла касса, и подвижная продавщица с фиолетовыми волосами отпускала людей, толпившихся около неё. Тут было два десятка покупателей, не меньше, и Никита увидел, что их корзины наполнены гречкой, рисом, консервами и туалетной бумагой. Толпа недовольно гудела на продавщицу, но та никак не могла ускориться.
«Из-за того, что вы всё ринулись скупать, будет дефицит. Именно из-за этого, а не наоборот».
Он пошёл между полками с товаром, ища того, кто тут числится администратором. И почти сразу же его поиски окончились успехом: фигура необъятных размеров в красном пиджаке лениво маячила в дальнем углу, опёршись на стеллаж с шоколадными батончиками. Маска его была надета на сальном подбородке; видимо, это и называлось «носить маску при повышенной готовности». Прямо как в ту зиму с лютыми морозами за сорок градусов с аномальными и экстремальными температурами. «Повышенная готовность». Чуть что – повышенная готовность, все службы, необходимые для ликвидации угрозы, ставятся в ружьё.