Иномирянка для министра
Шрифт:
Шумно выдохнув, Раввер повалился на сидение, разворачивая неудобно подвернувшийся меч. Я осела ему на колени. На противоположном сидении стояли ящики. Раввер приподнял ногу и надавил на крайний. Карета рванула с места. Мы качнулись, в ящиках звякнуло.
Страх отступал, хотя пальцы ещё дрожали. Я опять уткнулась в грудь Раввера и тихо спросила:
– Что произошло?
– Заговор против императора.
– А тебя почему арестовали?
Его пальцы
– Подставить хотели, – ответил Раввер так тихо, что его голос едва пробился сквозь поскрипывания, шелест и стеклянное звяканье. – Или убрать на время.
– Куда мы едем?
– Во дворец. Императрица получила письмо, в котором муж её тёти сообщает, что та при смерти и просит племянницу о последней встрече. Есть основание полагать, что императрицу выманивают из дворца, – Раввер рассеянно гладил меня по голове и спине. На ухабах его подбородок задевал мою скулу. – Дворец очень большой, но его величие – это его слабость. Слишком сложная конструкция накладывает ограничение на изменение формы, внутри скрыты неподвижные элементы из обычного камня и железа. Плюс большой расход магии. Без хозяйки дом существенно замедляется и не может в полной мере обеспечить защиту императора.
– Глупо.
– О последнем обстоятельстве знает единицы длоров. А большой дворец создаёт иллюзию большой магической силы: кого отпугивает, а кого уверяет в том, что они под надёжной защитой.
Я уцепилась за пуговицу Раввера. Всего полчаса назад я безумно хотела оказаться рядом с ним, чтобы успокоиться. Но теперь стало тревожнее.
– Лена, я отвезу тебя во дворец. Ты создашь из теней копию императрицы, окутаешь этим покровом фрейлину и позаботишься, чтобы всю дорогу до кареты образ оставался безупречным.
«А вдруг не получится?» – испугалась я, но, крепче сжимая пуговицу, ответила:
– Да. Сделаю всё возможное.
Раввер кивнул, ткнувшись подбородком мне в скулу. Мы молча неслись дальше. В ящике на противоположном сидении позвякивало стекло. Места рядом с Раввером было достаточно, чтобы посадить меня, но он держал меня на коленях. К страху постепенно примешивалось чувственное волнение.
– А что будешь делать ты? – спросила я через несколько тягучих минут.
– Защищать императора.
Сказал он очень спокойно, но бешено колотившееся сердце, стук которого я ощущала прижатым к шее лбом, говорил о том, что Раввер тоже волнуется.
Какое-то время ехали молча.
– Можно спросить? – прошептала я, обнимая Раввера. – Я не помешаю?
Его рука застыла на моей спине.
– Спрашивай.
– Что вы собираетесь делать?
С улицы доносился усиливающийся гомон. Похоже, мы ехали мимо людного места.
– Устроить засаду во дворце. – Раввер скользнул ладонью по моему плечу.
– Почему вы не арестуете преступника или преступников прямо сейчас?
– В заговоре участвуют несколько глав родов. Для задержания каждого требуется участие ещё минимум пары глав и некоторого количества людей. Арестовать сразу всех трудно по ресурсам. И мы не знаем их сообщников.
– Опасаетесь, что им сообщат об аресте, и они сбегут?
– Или ударят раньше. Но побег тоже для нас опасен.
– Чем? – Я с трудом сдерживалась: хотелось вцепиться в Раввера и никуда не отпускать.
– Мы попадём в ситуацию взаимного шантажа: их источники магии окажутся в наших руках, но мы не сможем их уничтожить, иначе потеряем магию остальных членов рода.
– Значит, сбежавшим придётся эту магию остальным членам передавать, чтобы вы не оставили их без магии?
– Да, но они смогут давать магии меньше, а нам придётся согласиться, чтобы совсем не терять длоров… – Он водил подбородком по моей скуле, дыхание щекотало висок. – Ловушка имеет свои преимущества: заговорщики будут уверены в том, что дворец спит, император ничего не знает, один. И я сижу в тюрьме.
– А если ваш план раскроют?
Раввер вздохнул:
– Тогда не знаю, что будет. Но вероятность этого мала: император и императрица делают всё возможное, чтобы обычные участники дворцовой жизни не заметили подготовки. Поставка пищи в тюрьму механизирована, механизмы не расскажут о моём отсутствии. Сама тюрьма запечатана тремя главами рода, открыть её они смогут только вместе. Нам на руку их недоверие друг другу.
– И как же ты сбежал?
– Никак. В тюрьме есть тайный, о нём было известно только императору и принцессе. Император сделала вид, что ему плохо с сердцем, якобы выпил снотворное и сейчас спит, а на самом деле отправился выпустить меня.
Я невольно улыбнулась:
– Вот так просто взял и выпустил? Без доказательств невиновности?
***
Вопрос Лены на несколько мгновений вернул меня в объятую сиянием камеру.
– Говорят, все эти годы ты меня так ненавидишь из-за смерти отца, что заговор организовал. Убить меня готовился… Что скажешь? – спросил император.
– Звучит как чистый бред, – честно ответил я.
Кивнув головой на дверь, император вышел в сумрак коридора:
– Как правильно говорят: лучшее – враг хорошего, – император бесшумно ступал впереди, но не к выходу, а в противоположную сторону. – Если бы они ограничились обвинением в убийстве дяди Верония, я бы поверил. Но столько всего – перебор. Давай, рассказывай. Чует сердце, намечается нечто крайне мерзкое.