Иномирянка для министра
Шрифт:
Я не представлял, что делать с этими кристаллами, поэтому лучше заняться понятными делами. Вытирая с верхней губы кровь, я поднялся в дом и, едва ступив на паркет, словно споткнулся.
В сумраке Лена казалась бледной, синеватой. Сердце сдавил страх, что она лежит на диване мёртвая, как Эваланда.
Нет-нет-нет.
На негнущихся ногах я подошёл к Лене и опустился рядом.
Её дыхание коснулось моего лица, вызывая улыбку.
Жива.
И
Кажется, я на всё готов, чтобы она продолжала дышать.
Глава 25
Проснулась в постели такой уютной, какой дома быть не могло. Сладко пахло свежим бельём и цветами. Накатившие воспоминания заставили глубже зарыться под одеяло. К щекам прилила кровь, я сжала их ладонями.
И зачем о себе рассказала? Я же о Раввере хотела поговорить, о его жизни, не о своей.
Высунулась из-под одеяла.
Спальню озарял солнечный свет, пронизывал тонкие белые лепестки цветов в букете на столике. На секретере в идеальном порядке лежали бумаги и письменные принадлежности. Казалось, Раввер только-только их оставил, и его дух ещё витает над ними.
Оглядываясь, я приподнялась на локте.
— Хозяин уехал по делам, — ответила из стены Саранда. — Просил извиниться, что не смог остаться на завтрак.
«Мог бы разбудить», — с огорчением подумала я, и к щекам снова прилила кровь.
Интересно, как Раввер отнёсся к моим признаниям?
— С пониманием, — тихо произнесла Саранда. — Он беспокоится о вас.
Ух ты, какие у меня шпионы.
— А что он делал после того, как я уснула?
— Уходил по делам, потом перенёс вас в спальню и работал.
Продолжения не последовало, и я удивилась:
— А поспать?
— Хозяин пытался, но часто просыпался и, в конце концов, продолжил работу.
— И часто он так не спит? — К щемящему сердце состраданию примешалось беспокойство, что Раввер плюнул на своё здоровье и живёт, сгорая на работе.
— Постоянно.
— Так нельзя. Он должен спать!
— Хорошо, в следующий раз мы погасим все светильники, чтобы хозяин не мог работать.
Нервно улыбнулась. Что-то мне подсказывало, такому самоуправству Раввер не обрадуется.
Но если отдыхать его нужно заставлять, я заставлю. Если не успевает что-то делать, надо помощников искать, а не самому убиваться. Даже если кажется, что это отличный способ заглушить боль или замолить прошлые ошибки.
Думая об удивительной способности людей медленно губить себя из-за чувства вины, я разглядывала подол сорочки и полы халата.
Внезапно пришло осознание, что перед Раввером хотелось выглядеть хорошо. Понимаю, из-за проклятия настоящих отношений между нами быть не может, но…
— Есть на меня платья? Что-нибудь из того, что не носили его прежние жёны?
— У нас сохранилась одежда матери хозяина и нескольких жён длора Верония.
— Можно мне ими воспользоваться?
— Да. Я подгоню по фигуре.
— Отлично, — я поднялась.
И постаралась сосредоточиться на такой обыденной вещи, как одежда, чтобы не накручивать себя: бурные эмоции — плохой помощник. Раввера, как мне кажется, надо уговаривать фактами и воззванием к здравому смыслу. А что может быть более здравым, чем сон по ночам?
***
До боли стискивая кулаки, я выскочил из неуютного дома Лавентина. Шумно вдохнул.
Нормального разговора между нами не получилось. Ничего обнадёживающего я не узнал. Надежды не оправдались: за ночь весь такой умный Лавентин ни на шаг к решению проблемы не приблизился.
Исследование… Для Лавентина вся эта ситуация просто эксперимент! Сравнить жён он хочет, мальчишка безответственный!
Стоя на неприлично маленьком крыльце, я выругался.
Успокоиться это не помогло.
Я не хотел верить в предположение Лавентина, что жён нельзя отправить в их мир из-за родовых браслетов, но оно такое логичное… В самом деле, во времена создания порталов родовая магия только зарождалась, вполне естественно, что порталы не рассчитывались на использование главами рода хоть мужского, хоть женского пола. Возможно, браслеты не пропускало в другой мир из-за связи с источником.
Если так, мой родовой браслет в любом случае губил Лену: сначала мешая ей вернуться домой, потом опьяняя брачными чарами и, в конце концов, убивая проклятием.
Я задыхался от осознания этой роковой неизбежности. И Лена — милая, доверчиво ко мне прижимавшаяся, посвятившая меня в свои тайны — скоро умрёт. Из-за меня.
Из-за идиотской задумки Лавентина.
Убить бы его!
Заставляя себя глубоко дышать, я давил кипевший внутри гнев. Сбоку что-то мелькнуло. Я оглянулся: привратный дух Лавентина парил над землёй, ободранный плащ трепетал, на пальцах проросли когти. Почуял мои дурные мысли и вспышки магии.