Инопланетный след
Шрифт:
– Встречаются тут? Почему?
– Мы не знаем, телепатическую связь блокируют.
– Вот как. Скажите, а вы можете контактировать телепатически с вашими захватчиками-насекомыми?
– Можем, но только на небольшом расстоянии и в пещере, как с тобой, человек.
– Скажите, а можно ли узнать, что у шмеля или жука в голове, ну что он думает, скрывает, не хочет говорить?
– Нам понятно твое желание человек, ты хочешь узнать тайны их планов?
– Да.
В моем сознании повисла длительная пауза. Я даже начал волноваться, не ушли ли мои собеседники.
– Можем, мы можем, но надо, чтобы тот, кто тебе нужен, локализовался в этой пещере, иначе не получится.
– Уважаемые, тогда у меня к вам просьба, возможно, я скоро окажусь здесь в сопровождении важных жуков или шмелей. Возможно, тут же окажется кто-то из членов вашего общества, находящихся в резервации, вы сможете мне помочь допросить их?
– Допросить? Это что?
– Узнать их тайны.
Опять молчание, и через паузу ответ.
– Сможем, но ты должен обещать нам, что оставишь тех, кого ты хочешь допросить нам.
– А вы читаете и мои тайные мысли? Круто, но тогда мы с вами заключим искренний союз.
– Мыслим - всё это напрасно.
– Что значит "это напрасно"? Вы же читаете мои тайные мысли, я искренне хочу помочь.
– Ты очень скоро умрешь.
– Как умру? Почему?
– Твое тело, которое ты оставил на своей планете, его биологический механизм остановлен - ты умираешь.
– Что вы такое говорите? Я ничего не чувствую. Клон не может умереть, мне это сразу сказали, несколько раз.
– Но это если переход осуществляется под надзором. Ты к нам прибыл без разрешения. Твой клон на Земле -- это механизм, и он сработал не так, как ему положено.
– Откуда вы это знаете?
– Мы читаем мысли и не только твои. Шмели убивают так бойцов из других миров, но от этой беды можно защититься, если контроль организуют старшие кланов.
– Понятно, общий "сигнал". Макс и другие старшие земных кланов так защищали своих бойцов.
– Возможно, хотя мы и не пользуемся порталами перехода, но иногда силой мысли можем взять переход под контроль.
– Вы поможете мне вернуться на Землю?
– Поспеши, иначе скоро умрет твой мозг.
– Как вернуться? Я не могу!
– Ты правильный, искренний человек, мы поможем тебе. Сосредоточь память на картинке, хранимой твоим сознанием, которую ты видел последней, перед тем, как попал к нам. Отбрось все другие мысли, от того, как ты это сделаешь, зависит твоя биологическая жизнь. И постоянно повторяй про себя, что хочешь вернуться.
После этой фразы, возникшей в моей голове, я вдруг очень серьезно осознал опасность, о которой они говорили. Сел на землю, обхватил колени руками, опустил голову. Сосредоточившись на своих воспоминаниях, твердил как молитву: "Хочу вернуться".
Мое сознание начало мутнеть. Последнее, что я успел заметить, это огромных улиток или червей, со светящимися головами, которые ползли ко мне со всех сторон. Потом была четкая и ясная картинка пляжа, удар молнии, и я открыл глаза.
Надо мной суетился наш индонезийский врач. Мы его звали Яник. В руках он держал электроды дефибриллятора.
Я, еле разлепив губы, спросил по-индонезийски:
– Яник, что со мной?
– Он очнулся, - обращаясь к кому-то рядом, ответил наш доктор.
Дальнейшие события происходили со мной в каком-то тумане. Меня куда-то несли, куда-то укладывали. Кололи что-то в вену. Я слышал отрывочные фразы на русском, индонезийском. Но потом провалился в сон, сквозь который слышал разговоры, шум винтов вертолёта.
Наконец сознание стало медленно возвращаться, и я увидел, что лежу на госпитальной койке, а рядом сидит моя любимая Света. Она гладила меня по щеке. Слезы, заполнившие её глаза, горошинами катались по милому мне лицу, срывались с подбородка, падали на белые простыни постели. И всё же она улыбалась. Я улыбнулся в ответ, и тихо спросил:
– Что со мной произошло, любовь моя?
– У тебя остановилось сердце, - голос её дрожал и, видимо осознав это, она поспешила успокоить.
– Но сейчас всё позади, всё хорошо. Ты скоро поправишься.
Я нашел её руку и, слегка сжав, не желая потерять эту ценность, поднес к своим губам. Она уткнулась лицом мне в плечё и заплакала. Так, молча, мы провели несколько минут.
– Как дети?
– решил я снять тягостное молчание вопросом.
– Всё хорошо.
Света подняла голову и, торопливо вытирая слезы, принялась рассказывать про проказы Игоря, про достижения Ани. Про их совместные игры. Я молча слушал. К горлу подступил горький комок, хотелось плакать навзрыд. Хотелось кричать, как я хочу домой, как мне надо срочно увидеть детей, но я молчал, а горечь пережитого всё больше и больше парализовывала меня.
Я понял - если сейчас Света не уйдет, то никаким усилием воли я не смогу вернуть себя в этот сумасшедший мир насекомых. На мое счастье дверь в палату открылась и на пороге появилась медицинская сестра. Наша, русская, и я понял, что нахожусь в госпитале при посольстве.
– Простите Светлана Андреевна, Александру Ивановичу переутомляться пока нельзя, его сейчас должен осмотреть доктор, а потом пациент отдохнёт, и вы еще придете.
Мы трогательно простились, и Света ушла. Но почти тут же в палате появились двое моих старых знакомых. Лысый и толстый. Этого я не смог вынести, и как только они подошли к моей койке, я представил себе Костю, кристалл, и мысленно произнес: "Вернуться назад!".
Инопланетный Штирлиц
Я снова вернулся в мир серых облаков и скучных интерьеров. Костя Сажин, сверкая своим ведерком на голове, встретил меня вполне дружелюбно.
– Как погулял, уважаемый?
– с легкой иронией обратился он ко мне.
– Да уж погулял, так погулял, - в тон ему ответил я.
– Ничего, сейчас все станет лучше. Не помню, говорил тебе или нет, бессмертны только наши клоны, мы, к сожалению, нет. Поэтому, когда мы сами по себе - мы обычные люди.