Иной мир
Шрифт:
Экспериментальный корабль «DarlingofStars» должен был решить следующую проблему: улучшенная маневренность в космосе. Уже пять дней космический корабль двигался далеко за пределами лунной орбиты.
Доклады обоих космонавтов были многообещающими. Новая система двигателей оправдала возложенные на нее надежды, техники могли готовиться к следующему шагу.
На борту находились тридцатишестилетний Роберт Эрдсли, по профессии спортсмен и летчик, отец одиннадцатилетней девочки, и сорокапятилетний Дэвид Хантер, холостой, надежный астронавт-испытатель, человек, про которого коллеги
Девять дней в космосе — не очень много, все же оба с удовольствием восприняли распоряжение о возвращении. Этот обратный полет проходил на автоматическом программном управлении. Хантер и Эрдсли больше не были заняты. Они использовали эти свободные часы чтобы выполнить личное дело, на который дал разрешение шеф ЦУПа, доктор Коупер. Две редакции журналов хотели получить от них фотографии и зарисовки. Пока Хантер пытался запечатлеть карандашом частичное затмение Земли, Эрдсли снимал на пленку и фотографировал и сожалел, что они еще не повстречались ни с одним из старых космических зондов. Такая встреча с первым непилотируемым спутником оставалась редким зрелищем; многие из них уже давно сгорели в плотных слоях земной атмосферы, другие двигались по вытянутым орбитам вокруг Солнца и даже при приближении было трудно определить их координаты.
Эрдсли посмотрел через плечо на своего спутника. Для художника Вселенная была не очень занимательным фоном.
— Я бы подождал с рисованием до тех пор, пока мы не построим на Луне первый город…
— Этого мы оба не застанем, — ответил Дэвид Хантер. Он натянул на иллюминатор защитный фильтр и тщательно зарисовывал редкое зрелище, которое открывали перед ним Луна и Земля.
— Эти лунные ягоды, Боб, они не только висят чертовски высоко, — продолжил он, — они даже действительно очень горькие. А первые дома, пожалуй, будут сильно похожи на иглу эскимосов. Только это там…
Он замолк и напряженно заморгал, глядя сквозь защитный фильтр.
— Что случилось? — спросил Эрдсли, — Марсиане летят?
— Это похоже на то, как если бы по лунному диску ползла вошь. Странно — у меня что, проблемы со зрением?
— Нет, — сказал Эрдсли, — ты правильно разглядел. Правда, это не вошь, а именно такой старый зонд, которого я так долго ждал.
Действительно, недалеко от них двигалось крошечное небесное тело, которое из-за условий освещения светилось чрезвычайно ярко словно звезда первой величины. Эрдсли направил на зонд съемочную камеру.
— Видишь, Дэвид, — довольно воскликнул он, — есть на свете Санта Клаус — он должно быть услышал мое желание.
— Вероятно мы обнаружили старый Эксплорер — размеры могут совпасть — или это обман зрения из-за отдаления?
— Возможно, — сказал Эрдсли и сделал несколько снимков.
Дэвид Хантер посмотрел на зонд через бортовой телескоп.
— Нет, Боб, зонд уже довольно близко к нам, но…
— Что но?
— Я вижу три антенны, а на шаре написано слово.
— Какое слово?
— Дарвин.
— Дарвин? — удивленно спросил Эрдсли. — Они там около года назад запустили «Дарвин» — но он лежит на Луне.
— Дарвин, — повторил Дэвид Хантер, — зонд диаметром, самое большое — двадцать пять сантиметров.
— Наверное, шпион, — предположил Эрдсли, — они шпионят за нами. Кто знает, как долго уже преследует нас этот зонд.
— Он движется нам навстречу, — сказал Хантер, — а для спутника-шпиона он достаточно примитивен.
Он вызвал ЦУП и сообщил об их находке. После паузы из динамика прозвучал голос: «Попробуйте приблизиться и доставьте его на борт».
Когда Эрдсли посмотрел в телескоп, на надписи было видно лишь букву «Д». Причиной этому было собственное обращение, которое маленькое тело совершало на своем пути через космическое пространство. Его ось шаталась как у вращающейся юлы. Земля совершала такое же вращение, и астрономы называют это явление «прецессией». Она была причиной смены времени года на Земле. Но прецессия Земли была вызвана Солнцем, Луной и планетами. Виной тому была не совсем безупречная шарообразная форма, которая вызывала различные эффекты притяжения. Странный же вращающийся момент маленького зонда можно было объяснить только тем, что внутри него находились предметы, которые были загружены неравномерно.
— Вероятно это информационный зонд с «Дарвина», — сказал Хантер, — они могли выпустить его перед падением.
Эрдсли не ответил. Он не сводил глаз с зонда.
Новейшие системы рулевого управления и система двигателей «Darling of Stars» отлично подходили для такой попытки спасения. Они примерно рассчитали характер изменения траектории маленького зонда и теперь включили свои собственные двигатели. При этом они прежде отдалились на несколько сотен километров, пока они находились примерно на высоте орбиты зонда. Скорость маленькой капсулы была невероятно большой. Эрдсли и Хантер заключили из того, что космический корабль — в случае если этот зонд действительно один из трех зондов с «Дарвина» — должен двигаться с предельно высокой скоростью.
Пять часов они маневрировали, ведомые указаниями из Центра управления, затем зонд парил всего в ста метрах от них. Прошло еще несколько часов, пока это расстояние сократилось до пятидесяти метров. Совершить маневр сближения на ближнее расстояние было рискованно, потому что столкновение с таким крошечным искусственным небесным телом могло дать тому нежелательный толчок, который снова отнес бы его в сторону.
Роберт Эрдсли приготовился к выходу в открытый космос. Его спутник объяснили ученым в ЦУПе, что происходило на борту.
— Эрдсли влез в скафандр, — объяснил он, — мы проверяем давление, содержание кислорода, отопление, передатчик. Все okay. Теперь Эрдсли забирается в шлюз…
Что происходило там, Дэвид Хантер не мог видеть, но эти входы и выходы были для обоих отточены на практике. Давление в шлюзе было откачано, кислород улетучился, в шлюзе царили те же условия, что и в пространстве. Теперь можно было выходить. Через пять минут Дэвид Хантер увидел своего спутника через иллюминатор.
— Боб вышел, — сообщил он в ЦУП, — он разматывает трос и отдаляется. Он вращается.