Иной Путь
Шрифт:
– Все так говорят. А потом… Насть, я видел нарков, которые сидели на джампе несколько лет. И я видел во что они превращаются. Ты теряешь реальный мир, все твои мысли и желания сводятся к одному – достать новую дозу и снова погрузиться в иллюзии.
– Скучный ты, – фыркнула она. – Я все равно сделаю по-своему.
– Я не позволю своей девушке принимать наркотики, – Стас приподнялся на локте, глядя на нее сверху вниз.
Настя удивленно приподняла бровь – и вдруг рассмеялась. Очень обидно рассмеялась.
– С чего ты взял, что я твоя девушка?
Юноша оторопел.
– Но ты… мы же…
– Мы всего
Закрыв глаза, Стас медленно выдохнул. Попытался вдохнуть – не получилось. Резко поднявшись с кровати, он подошел к окну, распахнул форточку, прижался к холодному стеклу лбом, еще раз вдохнул – прохладный мартовский воздух обжег легкие.
Нет, он не любил ее и даже не был влюблен… наверное. Но такая откровенность, такое прямое желание жить, как животное, заботясь лишь об удовлетворении естественных надобностей и скверных желаний – это было слишком неожиданно. Обернувшись, он посмотрел на раскинувшуюся среди смятых простыней девушку – и не увидел Человека. Только похотливую самку, желающую для себя легкой жизни за чужой счет.
Быстро одевшись, Стас вышел, даже не оглянувшись.
Через пару дней Настя пришла домой в компании хорошо одетого парня. Тот с брезгливостью окинул бедную коммуналку, даже не поздоровался со встреченным в коридоре Вениамином Андреевичем и сразу прошел в комнату Насти, в которой девушка уже неделю жила одна – ее соседи-сокурсники устроились в общаге, решив, что там веселее.
До самого утра юноша лежал на кровати, невидяще глядя в потолок и слыша приглушенные толстыми стенами, но все равно чертовски понятные крики и стоны в соседней комнате.
Вениамин Андреевич той ночью тоже не спал, размышляя об уроке, преподанном жизнью его приемному сыну, как он уже называл про себя Стаса.
А закончилось все скверно, хоть и вполне закономерно. Настя пошла, что называется, "вразнос" – бросила учебу, ночами пропадала где-то, под утро приходила – растрепанная, пьяная, "под кайфом", от нее пахло мужчинами и сексом, выпивкой, дорогими духами, которые никак не сочетались с дешевой одеждой. Через месяц она не пришла. Вместо нее появились усталые люди в форме, они задавали вопросы о девушке и ее образе жизни. На единственный вопрос Стаса ответили просто – передозировка нитаспана.
Настю похоронили за счет государства. На кремации и при замуровывании урны в общую нишу были только Стас и Вениамин Андреевич.
– Не кори себя, – сказал инженер юноше, когда они вышли на улицу. Тот нервно дернул плечом и закурил – верный признак сильнейшего душевного неравновесия, при приемном отце Стас не курил почти никогда. – Ты не мог ей помочь. Ни одному наркоману нельзя помочь, если он сам не хочет от этого отказаться.
– Но мне-то вы помочь смогли!
– Ты сам хотел избавиться от зависимости. Ты понимал, что для исполнения твоей мечты тебе придется отказаться от наркотика и проделать долгую, упорную работу над собой. А Настенька, к сожалению, хотела только легкой и блестящей жизни.
– Я должен был помочь ей. Должен был найти нужные слова…
– Ты не был должен ей ничего. Она сделала свой выбор. Стас, я понимаю и разделяю твое желание помочь всем и каждому, но пойми и ты – нельзя помогать тем, кто не умеет эту помощь принимать. Ты еще не раз с подобным столкнешься. Одни будут над тобой смеяться, другие благодарить – и ждать все новой и новой помощи. Ищи тех, кому действительно нужно помочь, чтобы дальше они могли идти вперед сами. Не корми голодного – научи его ловить рыбу. Это старое выражение, его сейчас никто почти и не помнит.
– А если голоден инвалид, который рыбу ловить не может?
– Настя не была инвалидом.
Стас вздохнул, метко швырнул окурок в урну, и закурил новую сигарету.
– Может, поедем домой? У меня еще сборник задач по физике не до конца решен.
И он с головой ушел в учебу. Просыпался, делал зарядку, завтракал – и садился за учебники, старые, еще бумажные. Тридцатого апреля, на день рождения – ему исполнилось шестнадцать – Вениамин Андреевич сделал юноше подарок: хороший ноутбук и подключение к интерсети, после чего возможности для учебы стали почти безграничны. В мае Стас устроился в "Гермес" курьером и мало-помалу жесткий график жизни вытеснил воспоминания о Насте. Хотя полностью ее забыть он так и не смог, как не смог и окончательно избавиться от чувства вины.
Однако из произошедшего Ветровский-младший тоже извлек урок, хотя пока и не знал, когда и где пригодится полученный опыт.
IV. II.
"На войне как на войне,
Жизнь чужая не в цене."
Кап. Кап. Кап.
– Меня бесит эта капель, – тихо пожаловался Винт, нервно крутя в пальцах незажженную сигарету. – Эй, Математик! Нам тут долго еще сидеть?
– Пока не придет сигнал – будем сидеть, – пробурчал худой, смуглый парень с длинными волосами, выкрашенными в ярко-малиновый цвет.
– А когда придет сигнал?
– Почем я знаю, Винт! – главарь вскинул голову, зло посмотрел на нытика. – Иванушка сказал: ждать его сигнала. Все. Так что сиди и не вякай!
– Не доверяю я твоему Иванушке, – обиженно буркнул Винт. – Ни разу не появился, вся связь – только по мобилу, и погонялово у него тупое. Как этот, как его… Иванушка-дурачок, во!
– Если ты забыл, только благодаря этому "дурачку" мы два месяца назад от копов свалили, – хмыкнул из угла Бор, здоровенный детина с лицом, не обезображенным печатью интеллекта. Впрочем, подобное первое впечатление не раз стоило довольно дорого тем, кто покупался на соблазн обвести "простачка" вокруг пальца – соображал Бор получше Математика и, если бы хотел, давно занял бы место главаря одной из сильнейших банд Свободного Города. Но – не хотел. Просто потому, что был умнее.
– Да помню я… – досадливо поморщился Винт. – И все равно, сегодня он что-то совсем оборзел. Ни слова о том, куда мы пойдем, что мы там возьмем и так далее.
– Копы прослушивают разговоры и перехватывают сообщения, – обронил Математик, смерив бойца уничижительным взглядом. – Иванушка будет передавать инструкции непосредственно в процессе операции. Так надежнее. Или ты забыл, что все наши рожи у копов на первом месте в списке тех, кого надо кончать без лишних реверансов?
– А че такое реверанс? – боец почесал в затылке. Главарь страдальчески закатил глаза.