Инспектор Внеземелья

Синякин Сергей Николаевич

Люди работали.

– Алексей Николаевич, - сказал после совещания Бедзоев, я хотел бы поговорить с вами откровенно. Можно?

– Господи, Зайнутдин Акбарович!
– Круглов улыбнулся. Для вас что угодно!

– Мне хотелось спросить, почему вы вернулись в пилоты? У вас была интересная работа, определенная власть, хорошие возможности, но вы все оставили и принялись добиваться места летчика-испытателя в нашей программе. Почему? Лично я ничего не понимаю.

Круглов покачал головой.

– Что же тут непонятного?
– открыто сказал он.
– Именно потому, что мне не нужна была власть и хорошие возможности. Я - пилот. А все остальное

от лукавого. Нет, я, конечно, благодарен судьбе - досталось многое увидеть и испытать. Я был на Луне в момент обнаружения селенитов, принимал участие в изучении поселений Чужих на Марсе. Но ведь и прежде у меня была не менее интересная жизнь, вам, наверное, это хорошо известно. Должность инспектора давала не только возможности, она еще и накладывала определенные обязанности. А к этому я так и не смог привыкнуть.

– Не понял?!
– Брови Бедзоева высоко поднялись.
– Не привыкли к ответственности?

– Понимаете, Зайнутдин Акбарович, всегда легче отвечать за себя. Это естественное состояние для человека. Я никак не мог привыкнуть к тому, что принимаю решение я, а рискуют другие.

– Как раз это я понимаю, - улыбнулся Бедзоев.
– Только не говорите мне, что это единственная и основная причина. Ведь это не так?

– Основная причина...
– Круглов усмехнулся.
– Основная причина заключалась в том, что мне хотелось делать что-то нужное самому, а не наблюдать, как это делают другие. Не вышел из меня контролер, Зайнутдин Акбарович.

Бедзоев согласно покивал.

– Вот это-то я понимаю, - сказал он, ответно улыбнувшись Круглову.
– Будем надеяться, Алексей Николаевич, что из вас получится отличный межпространственник. Весьма ответственная и интересная профессия, вы не находите?

Стартовый комплекс, к которому был пристыкован спейсрейдер, находился на бывшем планетолете "Волга". Планетолет сюда дошел своим ходом, после чего реактор отстрелили, а маневренность обеспечили сотовыми изотопными двигателями, которые особой мощности не развивали, но быстро и своевременно ориентировали станцию в пространстве. Планетолет был устаревшего типа, поэтому особых удобств на нем не наблюдалось, более того, люди жили в состоянии постоянной невесомости. Круглову к этому привыкать не приходилось, а вот многие ученые, ранее не покидавшие Земли, частенько попадали в различные неловкие ситуации, связанные с отсутствием веса. Свободное время Алексей Николаевич тратил на то, чтобы обучить новичков свободно двигаться в условиях невесомости. За это к нему относились с повышенным уважением и за глаза называли сэнсеем.

Ежедневно он занимался на тренажере. Компьютер постоянно менял нештатные ситуации, создавалась полная иллюзия испытательного полета, в которую Круглов постепенно вживался.

Монтаж оборудования на первом пространственнике завершался. И чем меньшее время оставалось до испытания корабля, тем больше Круглов нервничал. Нет, страха не было, в Круглове жило нетерпеливое ожидание старта, хотелось, чтобы полет наконец состоялся.

– Не торопитесь, Алексей, - сказал Бедзоев.
– Лично для вас полет может оказаться последним. Никто не знает, как повлияет переход на человеческое сознание. Я говорю очень жестокие вещи, но вам следует быть готовым ко всему. Первому всегда труднее. Это прописная истина, но не зря она является истиной. Помните наш разговор? Так вот, я тоже терпеть не могу рисковать другими. Мне было бы значительно легче, если бы рядом с вами сидел я. Но это невозможно, поэтому будет сделано все, чтобы

обеспечить вашу безопасность во время полета.

– Ожидание надоело, - признался Круглов.
– Я давно уже готов к любой нештатной ситуации. Тут главное не перегореть, Зайнутдин Акбарович.

– Скоро, - сказал Бедзоев.
– Старт гораздо ближе, чем ты думаешь.

Люди работали.

Семиметровая модель спейсрейдера прошла трассу, появившись из красного цветка пламени у финиш-площадки. Ошибка в расчетах привела к аварии - точка тахиарда оказалась в опасной близости от планетолета. Обошлось без человеческих жертв, но часть оборудования погибла. Поставки с Земли затянулись более чем на месяц. Круглов видел, как нервничает Бедзоев, чувства ученого передались и ему.

Новое испытание, проведенное сразу за установкой доставленного оборудования, прошло блестяще. Два шимпанзе, пережившие мгновенное перемещение в пространстве, чувствовали себя великолепно, быстро обжились в невесомости и летали по коридорам, забавно выпрашивая у встречающихся ученых концентрированный сок и сухофрукты. Живший на станции кот Рыбкин, бывший гордостью и утехой межпланетчиков, быстро подружился с животными. Он спал с ними в гнезде, которое шимпанзе сплели из монтажных проводов в отведенном им отсеке, катался на шимпанзе по коридорам комплекса. И даже научился забавно висеть на одной из лап, подкарауливая неосторожного жителя станции под сводами коридора. В конце концов шимпанзе отправили обратно на Землю, что вызвало на стартовом комплексе некоторое уныние, а кота Рыбкина ввело в глубочайшую тоску одно время он даже отказывался есть и призывно мяукал у люка шлюзовой камеры, пока не понял, что его волосатые друзья улетели навсегда.

– Завтра, - сказал Бедзоев.
– Иди к медикам, Алексей.

Спустя две недели астронавт Алексей Николаевич Круглов занял свое место в кабине спейсрейдера, повисшего в космическом пространстве рядом со старт-площадкой. Через час после старта Бедзоева невозможно было узнать - вместо моложавого и уверенного в себе человека перед подчиненным ему коллективом предстал старик.

Красивого старта не получилось.

У Алексея Круглова не было даже могилы, ею стало пространство. Спейсрейдер размазало по всему восьмимиллионокилометровому маршруту - не сработал соленоид шестого корабля.

Глава семнадцатая

МЕТЕОРЫ НЕ ИМЕЮТ МОГИЛ. 2060 ГОД

Официант что-то спросил, но Чамберс его не расслышал.

Некоторое время он бессмысленно смотрел на китайца, пока не понял, что тот хочет принять заказ.

– Водки, - сказал Чамберс.
– Принесите русской водки!

Официант что-то горячо заговорил, и опять Чамберс его не понял. Голос официанта стал громче. Теперь в нем звучала некоторая неприязнь, которую, впрочем, официант пытался скрыть, памятуя нехитрое и вечное правило сферы обслуживания - клиент всегда прав. Китаец был высок и плечист, скорее всего уроженец китайского севера.

– Господин, - сказал официант "Красного дракона", глядя в глаза Чамберсу.
– У нас нет водки. У нас китайский ресторан. Хотите подогретой хаши?

Чамберс достал из бумажника несколько купюр и положил их на белую скатерть столика.

– У вас нет водки?
– спросил он.
– Так пошлите за ней кого-нибудь из персонала. Я хочу выпить, очень крепко выпить. Ты меня понимаешь?

Официант покачал головой и прошел за стойку, скрывшись за бамбуковым занавесом. Вскоре он возвратился, но уже не один - с ним был хозяин ресторанчика Старый Ма.