Инсталляция
Шрифт:
— Счастливы приветствовать Вас в «Цеппелине»! — заявил он Гаврилу. — Ваш комфорт — наша награда. Позвольте принять Ваш багаж.
— Бага… а, это. — Гаврил поколебался, но всё же протянул ему свою затасканную сумку. — Драсьте.
— Прошу, прошу!
Бомж запоздало обратил внимание на его прозрачную, дежурную улыбку.
«Значит, не драсьте…»
Даже безлюдный, общий зал производил впечатление. Просторное помещение сложной геометрической формы будто раскачивалось под ритмичное мурлыканье джаза — хитрая иллюзия звука и освещения. Десятки альковов на два-четыре человека жмурились в полутьме, сокрытые полупрозрачными
— Значит, слухи не врут? — сказал Гаврил немолодому метрдотелю в зелёном переднике, который подошёл к нему со стандартным «Счастливы приветствовать Вас в «Цеппелине! Ваш комфорт — наша награда».
— Слухи всегда врут, — церемонно заметил метрдотель и повёл гостя в сторону вип-комнат.
Гаврил откровенно плутал в лабиринте столиков, стульев и альковов, так что работнику ресторана приходилось останавливаться и ждать с прозрачной улыбкой на ничего не выражающем лице.
— Почему сегодня никого? — нагнав его, спросил бомж.
— Во время религиозных праздников посетители предпочитают «Игумена».
Гаврил не сдержал ухмылки. Все знали о кровной вражде рестораторов «Цеппелина» и «Игумена», доходившей до мордобоя в прямом эфире. Незадолго до Злополучного предприятия обрели единого владельца, чью личность до сих пор скрывали, как государственную тайну.
Метрдотель завёл Гаврила в желтоватый коридорчик с вентилятором в противоположной стене, чьи гигантские заедающие лопасти гнали из недр ресторана ароматизированный воздух. В обоих боках коридорчика чернело по три массивных двери.
— Прошу, — молвил служитель «Цеппелина», открывая ближайшую слева.
За порогом раскинулось точно циркулем выведенное пространство, тандем тьмы и газовых факелов, чей подслеповатый взор добавлял в художественно проржавленные стены оттенок просроченного масла. С клубящегося во мраке потолка доносилось пыхтение и скрежет нездорового колёсного механизма. Гулкий металлический пол норовил подставить подножку обильными клёпками с детский кулачок.
А в самом центре этого антуража ломился яствами овальный стол. Грянул недовольный вздох, и только тогда он обратил внимание на стильную воронёную макушку Гондрапина. Артур переволок тяжёлый взгляд с наручных часов на гостя. Тот внутренне содрогнулся от чувства, что в душу запустили немытые пальцы, но несмотря на всё, забрался в кресло напротив. Бомж попробовал оценить, насколько изменился Артур с последней их встречи, и увидел лишь холод за жёсткими прямоугольными очками, недовольно сведённые губы и правильный, ничем не примечательный нос. Не лицо — маска.
— Жмёт костюмчик? — кажется, искренне поинтересовался Артур.
— Да я как в колодках!
…в отличие от. Строгий тёмно-синий пиджак с сангиновым галстуком смотрелся на Гондрапине столько же естественно, как закат по вечерам. Артур
— Привезли тех самых омаров, Кирилл?
— Увы, но меню не претерпело изменений.
— Корабли не решили вопрос?
Метрдотель покачал головой.
— Благодарю… — задумался Гондрапин. — Оставьте нас, хорошо?
— «Те самые» омары? — попытался ухмыльнуться Гаврил.
— Которые обещали привезти незадолго до Злополучного, — протёр Артур очки платком из бокового кармана. — Караваны самоуправляемых грузовиков всем хороши — только не возят того, чего не было в городе до Злополучного.
— И теперь появились корабли…
— Которые лишь заткнули кое-какие дыры в поставках.
— Вся эта транспортная эпопея — работа Канцелярии?
Гондрапин сверкнул начищенными очками.
— Мнения разнятся.
— В самой Канцелярии? — не удивился Гаврил. — Значит, не её.
— Ты бы угощался, — как-то нехорошо посоветовал Артур.
Гаврил взял то, в чём мог быть более-менее уверенным — зелёное яблоко. Гондрапин принялся за мясо под безумным гарниром, которое основательно объел ещё до прибытия собеседника.
— Странно, что не внедорожник, — промямлил Гаврил с полным ртом.
— Не понял?
— Ну, — сделал тот чудовищный глоток, — ты любишь внедорожники, а за мной прикатил какой-то БМВ.
— Переводить на тебя личный транспорт… Лучше объясни, что ты делал у хтоников.
— Когда-нибудь пробовал ихний кипяток? Советую — ещё спасибо скажешь.
Гондрапин вытер губы салфеткой, отложил в сторонку нож и заговорил:
— Ты хоть догадываешься, в каком мы сейчас ливере? Завесу не берут ни спутники, ни сотовая связь, ни даже кабели. Интернет сохранился только локальный. Никто понятия не имеет, почему Каменевка не утекла вместе со всеми отходами, которые она отправляет непонятно куда, а люди не выдышали весь воздух. То, что экономика функционирует без связи со страной, ещё одно чудо. Мы… Наместники… потеряли связь с Центром. Когда ты в последний раз ощущал Дыхание Абсолюта?
— Никогда.
Гондрапин положил вилку на стол. Взглянув на Гаврила ещё раз, отодвинул подальше.
— Уверен, Зрители оценят твои юморески.
Печень Гаврила примёрзла к позвоночнику.
— Мало нам Завесы… — глухо прошелестел Гондрапин. — Слышал в своей драгоценной Промзоне о бойне в городе?
— Смутно.
— Стомефи сорвался с цепи. Гад обещал, что не опустится до кровной мести, и пока мы занимались другими проблемами, плела свою мудацкую паутину. В один день он перебил всех ангелов и человеческих лидеров Судий. Дотянулся даже до тех ячеек, о которых мы не знали. Мы!.. У Департамента не было шансов. Пока Силовики реагировали, козлорогие успели рассосаться по щелям.
— Ничего себе — реагировали….
Гондрапин долго вглядывался в бомжа, взвешивая, шутит он, или нет и, выведя внутренний ответ, пояснил:
— Пока шпионы донесут кураторам, пока кураторы доложат по инстанциям вверх, до Наместников, пока Наместники напишут Силовикам… То, что они отреагировали к вечеру, уже прогресс.
— Подожди, Силовики отвечают перед Департаментом…
— Нет, теперь перед Департаментом отвечает полиция. Силовики отвечают перед Наместниками.
— Тогда понятно… — покачал головой Гаврил — Видал уже, как полиция пытается навести порядок.