Инстинкт Убийцы. Книга 2
Шрифт:
Я не боюсь потерять голову, я боюсь потерять лицо. Почему-то в голове всплыла старая японская пословица. И это помогло. Чего я боюсь, спросила себя Фатима, смерти? Нет, она так долго смотрела ей в лицо, что смерть ее не пугала. Тогда что удерживало ее от того, чтобы перемахнуть через забор и сделать то, для чего она рождена – убить? Страх быть пойманной, быть опозоренной? Но опять же, на Востоке лучшим избавлением от позора считали смерть, так что помешает ей воспользоваться этим средством? Но даже не это стало решающим фактором, принять окончательное решение ей помогло осознание того, что ей совершенно нечего терять. У нее никого нет, ее жизнь похожа на бесконечный бег наперегонки с тенью, у нее нет и не будет родных, она не доверяет людям и не любит их, так чего же она сидит тут и ставит под удар то единственное, что у нее осталось – свое имя?
– Может, в следующей жизни я буду счастливее, – прошептала она, открывая глаза и глядя на звездное небо холодным твердым взглядом. – И если жизнь – это игра, может, уже пора нажать на перезагрузку?
Я умею только одно, я проклята, подумала она, я потеряла все, взамен приобретя дар отнимать жизни. Видимо, это наказание за прошлые грехи – в этой жизни служить посланником смерти, так неужели моя жизнь так хороша, чтобы ею дорожить? И если там засада, и меня убьют, разве не означает это окончание моей службы, не дезертирство, а законное увольнение с правом начать новую, непохожую на эту жизнь? Ответ был очевиден.
С улыбкой на лице Фатима повернулась к забору, выкинув все лишнее из головы. Она сделала выбор, и сразу же на душе стало легко и спокойно, в голове больше не стучал молот и не роились тысячи ненужных мыслей, стальной обруч, сдавливающий грудь, лопнул, место паники заняли спокойствие и холодный расчет. Бунт был подавлен, она снова вернулась на службу, она снова шла убивать.
3
Прижимаясь к забору грудью, чтобы не попасть в поле зрения камеры, она глубоко вдохнула и внимательно вслушалась в звуки, доносившиеся из парка. Смех и музыка ее не интересовали, как и звук отъезжающих машин, она икала другой звук – звук шагов, возможно, кто-то уже начал патрулировать территорию. Сразу за забором было абсолютно голое пространство, до ближайшего ряда деревьев никак не меньше 5 метров, а на открытой местности ее увидеть легче всего. Схватившись руками за железные прутья, как узник из какого-нибудь фильма, она напряженно всматривалась и вслушивалась в ночь. Ничего, никакого движения, только темень, освещенная гирляндами на ветках, и шум волн где-то совсем близко. Пора, решила она, если я простою тут еще десяток минут, это вряд ли что-то изменит, и тем более в лучшую сторону.
Ухватив железную ограду покрепче, она оттолкнулась от земли и встала на каменную основу забора, теперь придется подтягиваться на руках, запутанные узоры из металла на заборе располагались довольно высоко, так что с места дотянуться ногой до них она не могла. Еще раз убедившись, что все тихо, Фатима напряглась и медленно поползла вверх, радуясь, что ткань костюма очень ей в этом помогает – она не скользила по металлу, а, наоборот, как будто прилипала к нему. Когда она добралась до узора, дело пошло гораздо легче, она поставила обе ноги на резные завитушки и немного перевела дух, тянуть вес тела на одних руках, да еще и нести на себе снаряжение, было довольно трудно. Стоя на заборе в полный рост, она оказалась лицом к лицу с камерами, правда, смотрели они не на нее, а в разные стороны. Фатима продолжила путь наверх и, перелезая через забор, очень постаралась не задеть ногой ни одну из громоздких камер наблюдения. Она с легкостью перемахнула через зубцы на вершине забора и теперь быстро спускалась, что было гораздо легче, чем ползти наверх с грузом на спине. Через пару секунд она уже приземлилась на каменную основу заграждения, спустившись как пожарные по трубе с легким звуком «взжик», а еще через секунду ее ноги ступили на землю яхт-парка. Первый этап прошел успешно.
Не теряя времени, она побежала к деревьям, низко пригнувшись и держа руками болтающийся чехол с буксиром. Никто не остановил ее, никто даже не увидел, похоже, в этой части парка она была совершенно одна. Возле зеленой полосы она опять села на землю, прижалась к стволу и первым делом хорошенько, насколько позволяло освещение, оглядела деревья и открытое пространство, по которому только что бежала. Она искала спрятанные где-нибудь камеры или укромные уголки, где кто-то случайно мог ее увидеть, оставаясь невидимым для нее. Ничего подобного она не нашла, только ряды деревьев и чистенькая аллея за ними. По направлению к морю в трех метрах от нее стояла на постаменте белая статуя, изображающая девушку с кувшином, самый распространенный сюжет, однако за ней можно было прекрасно спрятаться и осмотреться. Короткими перебежками от ствола к стволу Фатима добралась до нового укрытия без приключений, все по-прежнему было тихо, даже в «Капитане» смолкла музыка – веселье подошло к концу. Расположившись за надежным постаментом статуи, Фатима начала ориентировку.
Так, если повернуться к аллее лицом, тогда море будет по правую руку, а ресторан и стоянка – по левую, а если идти по центру, пересекая аллеи, она наткнется на беседки и небольшой спорткомплекс с сауной и бассейном. Но ей-то надо как раз к морю, к причалу, чтобы убедиться, что «Калипсо» покачивается на мягких волнах бухты, и купание в темной ночной воде неизбежно. А если этот «морячок» еще не отплыл, тогда надо как можно быстрее попасть на борт до того, как он это сделает, или вовсе лишить его такой возможности.
Фатима решила действовать по ситуации, и вдруг беспокойство опять налетело на нее как ураган, но это было уже привычное волнение перед самой кульминацией, она уже не ощущала тот странный удушающий страх, который мучил ее с самого утра. Однако она по-прежнему чувствовала, что что-то не так, что-то ждет ее в темноте, что-то новое. Ну и пусть, она смело шагнет навстречу этому неизвестному, если раньше у нее еще был ничтожный шанс уйти, то теперь, перемахнув через забор, она перестала быть человеком, она стала хищником, почуявшим кровь.
Инстинкт охотника, убийцы сильнее всего, вспомнила она слова одного человека, сказанные ей еще на заре ее карьеры, он сильнее всех других инстинктов, он гонит вперед и подчиняет себе все чувства и мысли. Но есть одна вещь, другой инстинкт, намного более сильный, а потому намного более редкий. Какой, спросила она, совсем еще юная девочка. Придет день, и ты узнаешь, обещаю тебе, ответил тот человек, загадочно и грустно улыбнувшись.
Бред какой-то, подумала Фатима, уже 8 лет она на себе испытывала всю силу и мощь инстинкта, велящего убивать, но ничего другого в ее жизни не было. Ей не ведомо было сострадание, она не жалела людей, она их ненавидела и презирала, так что же может быть сильнее этой ненависти и жажды крови? На раздумья времени не было, она шла убивать и ни о чем другом уже не могла думать. Даже волнение и предчувствие отошли на второй план, она была почти у цели, оставалось только тихонько прокрасться между деревьями к причалу, и тогда уже ничто не будет отделять ее от хрупкой жизни Евгения Ситко.
Итак, у нее есть два пути: пойти прямо через аллеи и потом прямо к причалу, либо пойти к морю и там пробираться к нужной яхте. Выбор был очевиден, поэтому она повернулась в сторону моря и решительно побежала между деревьями, стараясь избегать стволов, опутанных фонариками. Этот путь должен был привести ее так же к длинному трехэтажному коттеджу, где могли жить хозяева яхт, если не любили постоянную качку, дом утопал в зелени, поэтому там она рассчитывала сделать последнюю остановку перед тем как штурмовать яхту или морскую пучину.