Инструктор. Глубина падения

Воронин Андрей Николаевич

– Да, – пристально взглянув на Забродова, наконец решился Паршин. – Дело конкретное и весьма важное.

– Ну, давайте, излагайте…

– Вы же запомнили тот дом, где меня держали?

– Еще бы!

– Там две женщины. И у одной есть папка, в которой находятся очень важные, необходимые мне, срочно необходимые документы! – сказал Паршин, не спуская со своего нового охранника изучающего взгляда. – Добудьте мне их! А если эти ненавистные вам чернобородые и бабы… В общем, если с ними что-то случится, я буду не в обиде. Как говорится, око за око, зуб

за зуб!

– Хорошо, – кивнул Забродов, выдержав небольшую паузу. – Только я должен точно знать, что за папка, где они ее держат. И об этих женщинах тоже должен знать по максимуму. Почему они вас в этом подвале держали? Чего от вас хотели?

Эдвард Паршин задумался. С одной стороны, этот новый его охранник вызывал у него еще большее доверие, чем Михаил. В нем чувствовалось какое-то особое, врожденное благородство, и, главное, он, может, в силу возраста и опыта просто заражал своим спокойствием. Но, с другой стороны, в этом деле были факты, которые даже озвучивать было опасно. Но кое-что все равно придется рассказать. И потом, как только Шац принесет ему документы, он, отдав распоряжения по переправке груза Крафта, сам преобразится. И Эдварда Васильевича Паршина не станет.

Слово «не станет» вдруг подсказало Паршину еще одну идею. Ведь действительно, превращаясь в нового человека, можно будет себя старого убить… Где-то он читал, что существуют специалисты, которые готовы организовать пышные похороны живого человека. Но для того чтобы провернуть все эти дела, ему нужен надежный помощник. И ему хотелось видеть в этой роли своего нового охранника, этого странно спокойного и внимательного Иллариона Забродова. Но для начала пусть добудет для него документы.

Паршин задумался. Но Илларион Забродов его не торопил, что тоже сыграло на его авторитет. Наконец Паршин собрался с мыслями и произнес:

– У нас нет времени. Поэтому буду краток. В папке, которую я прошу вас добыть, очень важные документы. Большинство из них связаны с давними, еще начала двухтысячных, заказами нашей компании…

– Как вы должны были догадаться, я профессионал. И как профессионал, я должен знать: среди этих бумаг есть те, которые представляют для вас особый интерес? Проще говоря, если бы вам или мне нужно было выхватить из огня всего одну бумажку…

– Одну… – повторил Паршин и, чуть подумав, уверенно сказал: – Есть там бумажка с цифрами. Они, эти цифры, имеют теперь значение только для меня.

– Номер телефона, код или номер счета? – напрямую спросил Забродов.

– Часть, – ответил Паршин, сам от себя не ожидая такой откровенности.

– Часть чего? – уточнил Забродов, стараясь смотреть ему прямо в глаза.

– Часть счета… – будто завороженный, проговорил Эдвард Паршин и тут же, словно выйдя из транса, добавил совсем другим тоном: – Теперь эта папка, я в этом уверен, находится у одной из женщин – Евы Грановской.

– А кто она такая? Откуда у нее эти бумаги? – продолжал расспрашивать Забродов.

– Она жена, то есть теперь уже вдова, моего друга Сергея Грановского. Если бы он был жив,

мы бы с ним разобрались. Но она женщина. Она думает, что там, в этой папке… Сам не знаю, что она думает. Да если ей нужны деньги, я готов ей заплатить столько, сколько она запросит, – сказал Паршин, отводя взгляд в сторону.

– Вы уже на нее давили? Только честно, – спросил Забродов.

– Да, – кивнул Паршин. – Пытался. Сначала ее взяли. Но эти чернобородые пронюхали, где она. Охранникам моим горло перерезали, а она улизнула.

– Может, у нее дети, родственники какие-нибудь есть, – намекнул Забродов, надеясь, что Эдвард Паршин все-таки откроет перед ним все карты.

– Да, – кивнул Паршин. – У нее есть сын. И мы его тоже попытались похитить. Вместе с его нянькой, двоюродной сестрой Ликой, они жили у меня. Но потом их выкрали…

– Кто? Опять чернобородые? – уточнил Забродов.

– Нет, немцы. Я дела веду с одним немцем… – Паршин на минуту задумался, а потом все-таки назвал: – С господином Крафтом. А у него принцип: если с кем-то дело серьезное, он берет в заложники его родственников. Ну, раз эти двое жили у меня, он, точнее, его люди подумали, что это и есть мои дети. Охранника моего Константина покалечили. Он до сих пор в больнице. Но мой второй охранник, Михаил, я с ним вас познакомил, вроде напал на их след…

– А напрямую у этого Крафта вы, господин Паршин, спросить не могли, где его люди держат детей? – спросил Забродов.

– Нет, – покачал головой Паршин.

Он вспомнил, что приглашал зайти к себе Михаила, встал из-за стола и выглянул в коридор. Он был сильно удивлен, увидев, что Михаил стоит под дверью. И Паршин почему-то сразу подумал, что Михаил подслушивает их разговор с Забродовым. Но он не стал заострять на этом внимание и просто пригласил Михаила войти.

– Ну, рассказывай, что тебе удалось узнать? – сказал Паршин, кивком подсказывая Михаилу, где он может сесть за стол.

Михаил сел и, не скрывая недоумения, посмотрел на Забродова.

Паршин перехватил его взгляд и заметил:

– От Забродова у меня нет секретов.

– Как знаете, – недовольно буркнул Михаил.

– Вы теперь с Илларионом Забродовым должны если не дружить, то хотя бы сотрудничать, – заметил Паршин. – Ведь вы теперь, пока Константин в больнице, вдвоем отвечаете за мою безопасность.

– Как знаете, – повторил Михаил и, время от времени бросая на Забродова недовольные взгляды, попытался обрисовать реальную картину того, что произошло с Митей.

Через свои каналы Михаил умудрился отыскать микроавтобус с зафиксированным им самим номером. Но во дворе, возле которого он был припаркован, было несколько многоквартирных домов. Он сам некоторое время, сидя на скамейке, наблюдал за микроавтобусом и даже снял комнату с окнами во двор. Потом нашел двух информаторов, которые, сменяя друг друга, следили за двором. Но ничего подозрительного не заметили, у микроавтобуса никто не засветился.

– И как ты собираешься действовать дальше? – поинтересовался Паршин.