Инструктор. Глубина падения
Шрифт:
– Что, ты этого амбала с собой потащишь? – недовольно буркнула Марго.
– Так положено, детка. Он нас, то есть меня, в машине подождет…
– Ну, как знаешь!
– А когда они должны прилететь? Они уже вылетели? – спросил месье Перен.
Но Эдвард Паршин только неопределенно махнул рукой. Марго опять привстала на цыпочки и поцеловала его в губы, и он больше ни о чем не мог думать. Сейчас ему хотелось поскорей уединиться, сбросить наконец с себя этот надоевший костюм и утонуть в женских объятиях. Самое главное, что Марго не будет ни о чем его просить, не будет ни о чем расспрашивать. Они просто вместе окунутся в то, что называется страстью. В любви, как и в бизнесе,
Когда он только познакомился со своей будущей женой, Машей, они целовались прямо на улице, и ему страшно нравилось, что, казалось бы, приличная девушка, журналистка, готова отдаться ему даже на лавочке в парке. Она в буквальном смысле таяла, растекалась в его руках, как масло. И это его возбуждало, а главное, тешило самолюбие. Несколько раз на отдыхе на Мальдивах, на берегу океана, у них было что-то подобное. Но теперь Маша была так занята своим журналом, что голова ее, казалось, не отключалась даже в оргазме, если, конечно, она его не имитировала. Да и наскучила она ему, наскучила… А Марго просто обволакивала обещанием неземного, райского блаженства. В ее руках он сам готов был растаять. И не было никаких сил оказывать сопротивление. Марго знала, что главное ее оружие – груди. Не силиконовые, а реальные, четвертого размера. И теперь стоило ей пару раз припасть к нему своим телом, как Паршин сразу вспомнил их упругость и реально пропал.
Он пришел в себя уже в постели, когда понял, точнее, почувствовал, что от него ждут ответных действий. Сегодня Марго была почему-то не в настроении доводить его до экстаза. Лаская, целуя, помогла раздеться и, прикрыв глаза, улеглась на спину.
Все закончилось сладкой истомой, и Паршин понял, что больше всего ему хочется сейчас ни о чем не думать, а уснуть, здесь, сейчас, в объятиях этой сегодня тихой и податливой, как глина, блондиночки. И опять он не смог себе в этом отказать. Он уснул, забыв и о самолете, и о французе, которого оставил в казино, и о водителе-охраннике, который ждал его внизу.
Марго, очевидно, предусмотрительно выключила его мобильный. А ожидавший внизу Алексей привык ко всему. Когда роман с Марго только начинался, ему уже приходилось несколько раз ночевать в машине. В общем, впервые за последнее время Паршин смог как следует выспаться.
Проснулся он, когда было уже светло, и не сразу понял, где он. Марго, свернувшись калачиком, мирно посапывала рядом, простыня лишь слегка прикрывала ее все состоящее из округлостей тело, и во сне она выглядела еще соблазнительнее.
Его взгляд, наверное, был слишком красноречив. Марго шевельнулась и, потянувшись, открыла глаза.
– Ну что, Котя, повторим?! – прошептала она.
Что-то в ее тоне Паршина неприятно резануло, и он, вместо того чтобы осуществить свое первое тайное желание, недовольно проворчал:
– Я же просил тебя не называть меня Котей…
– Ладно, – ответила Марго и, сбросив простыню, еще раз потянулась.
Паршин понял, что не сможет противостоять голосу плоти, и уже потянулся к Марго. Но та, продолжая его удивлять, вместо того чтобы ответить ему, взяла с тумбочки пульт и зачем-то включила телевизор. Паршин недовольно поморщился, хотел забрать у нее пульт и выключить телевизор. Но, взглянув на экран, едва не вскрикнул. Он сразу узнал их самолет, точнее, то, что от него осталось.
Голос диктора за кадром не оставлял никаких сомнений:
– Сегодня около часа ночи неподалеку от Минска потерпел крушение самолет одной из частных российских компаний. Есть погибшие. Причины аварии выясняются.
Марго, включив телевизор, успела выйти из комнаты, но Паршин этого даже не заметил. Диктор в студии уже зачитывал следующие новости о предстоящем
В ванной шумела вода. Марго как ни в чем не бывало принимала душ и что-то мурлыкала.
Паршин на минуту задумался, потом махнул рукой и, ничего не сказав, вышел из квартиры. Не дожидаясь лифта, пешком спустился вниз. Его новенький лоснящийся на солнышке «лексус» стоял у подъезда. Алексей приспустил стекло и говорил с кем-то по телефону. Заметив выходящего из подъезда Паршина, он прервал разговор и, окинув Паршина каким-то тревожным, сочувствующим взглядом, сказал:
– Доброе утро, Эдвард Васильевич!
Паршин молча кивнул и, вздохнув, сел на переднее сиденье, погромче включил радио. Передавали какую-то грустную музыку. Нужно было куда-то ехать. А он понятия не имел куда. Француз, этот юркий месье Перен, вряд ли всю ночь ожидал его в казино. Наверняка был уже в отеле. Знает он или нет об аварии – неизвестно. Главное, чтобы сейчас он не исчез. Ведь документы еще не подписаны. Значит, ответственность за аварию целиком и полностью лежит на нем. Хотя отвечать придется им обоим.
– Куда едем, босс? – спросил Алексей, заводя машину.
– В отель, – кивнул Паршин.
В новостях почему-то не указали точное место падения и количество жертв. Фраза «Есть жертвы» оставляла шанс, что кто-то все-таки выжил. Паршин вдруг понял, что он даже точно не знает, сколько человек летело на самолете. Два летчика – наш и французский, и его, Паршина, лучший друг, можно сказать правая рука и голова, Грановский. И еще его, Паршина, жена Маша, которая, правда, не отзвонилась, а потому неизвестно, успела ли она на этот самолет. А еще, едва ли не самое главное, на этом самолете собирался прилететь в Минск сам Протасов, один из влиятельнейших российских олигархов. Он забронировал себе номер на неделю и летел сюда не только расслабиться, но и встретиться с кем-то из зарубежных партнеров. На парижском салоне он сам хотел приобрести себе этот самолет, но Паршин его опередил. И тогда Протасов заявил французам, что готов оплатить изготовление машины на заказ. Он, конечно, собирался использовать «Эльфа» не для перевозок, а сугубо в личных целях. Поэтому месье Перен сам предложил ему несколько модифицировать самолет и, главное, сделать более комфортным, а точнее, шикарным салон. Так, чтобы в полете можно было и отдыхать, и вести переговоры. Паршин про себя сразу отметил, что ему месье Перен ничего подобного не предлагал. У француза был просто-таки нюх на деньги и на тех, кто может себе позволить ими сорить. И если Паршин все, что зарабатывал, старался вложить в дело, Протасов уже дошел до той стадии, когда изрядную часть можно потратить на себя любимого. Он, с подачи месье Перена, сам напросился полететь в Минск на «Эльфе», чтобы оценить машину, как говорится, в деле.
– Что-то случилось? – спросил Алексей, когда они отъехали от дома Марго. – Вы прямо сам не свой.
– Еще не знаю, – покачал головой Паршин, достал мобильный и перезвонил сначала Грановскому, потом Маше, потом Перену. Все они были недоступны.
На мгновение задумавшись, Паршин взял смартфон, вышел в Интернет и попытался найти информацию о потерпевшем крушение под Минском самолете.
К сожалению, ничего нового он не нашел. Количество жертв не уточнялось. Единственное, что несколько успокоило Паршина, – это то, что упал самолет в безлюдном месте.